Ложь! Ничего не успокоилось и легче не стало. Тоска никуда не делась. Но я научилась с этим жить, находя спасение в общении с песком, общаясь с тенью, впервые связавшись с Дэрриумом.

Это случилось через два дня после того запоминающегося совета. Слез давно не было, да и не могло быть. Мне не хотелось пугать Айрин, которая сама мучилась из-за отторжения, много плакала и плохо спала.

Дочку привезли следующим вечером, передав из рук в руки и только тогда я смогла выдохнуть.

Обнимая ее и укачивая, я впервые подумала о том, что если бы ее не было, то все сложилось бы иначе. Жуткая мысль, страшная, кошмарная. Я никогда за эти годы не думала о таком. Айрин была моей жизнью, смыслом, безумной манией… а теперь… теперь я вдруг начала жить сама, думать о своих желаниях и потерях.

Укрыв дочь пледом, я тяжело поднялась с постели и пошатываясь направилась в гостиную. Мне удалось вытребовать отдельные апартаменты для себя и дочери. Жить вместе с Дирренами я не смогла. Да, мы поселились в здании хранилища, под надзором хранительницы, но все-таки отдельно.

Но и в гостиной я той ночью не осталась.

Шепот, мольба… они становились все громче.

Мне казалось, что я начала сходить с ума, что это еще один побочный эффект эликсира. Но и остановиться не смогла.

Шаг за шагом я шла дальше, ничего не видя перед глазами, цепляясь за стены, пока не оказалась у бассейна с песком.

Он всколыхнулся, радостно загудел, приветствуя, сообщая как долго ждал, как звал, но я не слышала.

Не знаю, откуда пришли знания, что надо делать, может, причина тому тот единственный раз, когда мы были здесь с Элгаром, но дрожащими руками я стащила с себя одежду и начала медленно входить в бесконечное озеро.

Тень, которая молчала столько дней, тут же материализовалась рядом.

Не готова… глупая…

Ее голос был все так же тих, но слова неожиданно четкие.

Тебе нельзя сейчас… одна…

Но я должна была.

Шепот становился все сильнее.

Не выдержишь же…

— Помоги мне, — прошептала я, открываясь. — Помоги мне пережить эту боль.

Я снова нырнула в горячий песок, открываясь, мечтая забыть и забыться, а вместо этого… вместо этого отозвался Дэрриум.

Когда Элгар говорил, что планета живая, я до конца не верила, как такое может быть. Но теперь понимала, это все сказанное правда.

Я видела пустой, умирающий мир, который доживал свои последние десятилетия, когда на его пески приземлился корабль с новой жизнью.

Они спасли друг друга. Предки дрейгов и Дэрриум. Он дал им силу, мощь, вторую ипостась, а они жизнь. И это не просто слова.

Планета снова зазеленела, стала оживать, жить. Но соединившись дрейги потеряли кровь первородков, сами стали частью планеты, переродились, приняв вторую ипостась, что помогала им выживать в самом сердце планеты, среди раскаленной лавы и ядовитого газа, и угроза уничтожению снова встала на пути. И появились тайрифи.

Выпивая нашу силу, дрейги получали не только большее могущество и способности, они отдавали живительные потоки самой планете, еще теснее сродняясь с ней.

Вот для чего все это было.

Именно поэтому каждая тайрифи должна была стать частью дрейга, неважно мужчины или женщины. Она должна была навеки привязаться к планете, помочь ей существовать. И никак иначе.

Очнулась я уже в своей комнате. Рядом сидела заплаканная Микелла, ругающая и одновременно жалеющая. Она рассказала о том, как нашла меня без сознания у песка, как забрала сюда, умоляла больше не рисковать собой.

— Тебе нельзя этого делать. Ты еще слишком слаба. Связь с Элгаром только разрушили, тебе надо восстановиться, прийти в себя, завести новое знакомство, заключить союз и только тогда контактировать с песком в хранилище. Он слишком силен для тебя.

— Форр говорил, что есть кулоны… медальоны. И я могу создать один из них.

Женщина побледнела, отводя взгляд.

— Не можешь. Пока не можешь. Это очень сложно, София.

— Почему?

— Потому что для этого нужна тесная связь с Дэрриумом. Самая тесная из возможных, а до этого тебе далеко. А теперь отдыхай.

Как бы то ни было, мне удалось добиться собственной колбы с песком у себя в комнате. Признаюсь честно, это было сложно. Хранительница ни в какую не соглашалась подвергать меня такой опасности, но неожиданно вмешался ее муж.

— Позволь ей самой решать. Если она хочет песок, дай ей песок. Не обязательно много, — произнес Риг, влезая в наш разговор. — Всего сотню грамм.

И Микелла сдалась.

— Хорошо. Будет тебе песок.

Если мне удавалось притворяться, что эликсир помог, то Айрин было намного сложнее. Дочка совершенно отказывалась признавать отсутствие Форра, плакала, злилась, звала, сверкая огромными зелеными глазами.