Последовав совету мужа, немедленно засунула в рот полную ложку броха. И… облегченно выдохнула: перемешавшись во рту оба продукта оказались вполне себе съедобными. Или это я так проголодалась?

— В космосе рацион ограничен, — пояснил Муэн. – Не все продукты могут долго храниться. Но на Карангаре полно всякой еды, не переживай – найдешь то, что тебе по вкусу.

— Или придется адаптировать земные культуры – рис, картофель… — налегая на еду, высказала я самый заманчивый для агронома вариант. И думала совсем не о собственном желудке!

— Они уже есть у нас, — поспешно заверил Муэн.

Он тоже принес себе похожий продуктовый набор, дополнив его еще одной кружкой травяного напитка для меня. И то верно, после «огнедышащих» курорыб я была рада освежить горлышко.

— Тогда я точно выживу!

— Карангар очень благодатная планета, не переживай за свое здоровье. У нас принято правильно питаться, не относиться потребительски к природе и использовать те возможности, что она перед нами открывает.

— Вы не в космополисах живете?

Вот и отличный повод узнать о новом мире.

— Нет, — спокойно признался Муэн. – С ними можно сравнить разве что две орбитальные транспортные станции Карангара – гигантские космические объекты, искусственные спутники планеты. Но постоянно там никто не живет, только периодически обслуживающий персонал отправляется на космические вахты.

— А зачем они нужны?

— Станции? У них множество функций: промышленная зона, транспортные узлы, складские и военные объекты и прочее. На Карангаре нет космопортов, все звездолеты пристают к орбитальным станциям – Ях и Ях—2, там же разгружаются или пополняюся грузы и сходят или садятся на борт звездолетов пассажиры. Пусть эта пересадка удлиняет путь, но позволяет сохранить защитный атмосферный экран планеты. Собственно, попасть на Карангар можно только по транспортировочным тоннелям. Их трое – один только грузовой для очень тяжелых грузов. Один раз в пятнадцать карангарских суток каждая станция состыковывается с тоннелем и удерживается на нем трое суток. За это время осуществляется транспортировка пассажиров и грузов в обоих направлениях.

Отложив ложку, я со всем вниманием слушала Муэна. Название же искусственных спутников поразило: бабушка рассказывала мне о древнейших временах Земли, и я точно запомнила, что именно так называли Луну в древнем Египте. Могли ли предки карангарцев, пройдя сквозь межмировые ворота, явиться именно из того времени? Или из еще более раннего? Тогда карангарской цивилизации порядка трех тысяч земных лет? Больше?

— Получается, нам придется ждать момента, когда сможем попасть непосредственно на планету? Долго?

Все это казалось довольно непривычным.

— Тут как повезет. Но мы можем дождаться здесь – на своем корабле. Хотя на каждой станции множество жилых отелей для транзитных пассажиров.

— Пожалуй, я бы побывала и на станции…

Муэн с веселым видом кивнул:

— Обязательно. Все-все тебе покажу.

— Но твой дом? Где он? На самом Карангаре? Если в космосе вы не живете…

— Да. Мой дом увидишь собственными глазами, и не переживай из-за неожиданностей. Не в этом случае, тебе выросшей в земной естественной общине будут довольно близки условия проживания в моем мире. Когда разузнал о тебе больше, еще тогда размышлял над этим. Выбор судьбы не случаен, никто из землян так не подходит для жизни на моей планете как ты. Позже сама поймешь.

— Вы живете в деревянных постройках? – именно такие дома предпочитали в моей общине.

— Нет, но полагаю причина в том, что на Карангаре нет древесных культур, распространенных на Земле. В качестве строительного материала у нас используется почва, вернее смесь из грунта и мелких камней с добавлением сухой растительности. В древности из нее делали подобие блоков, которые обжигали и укладывали в кладку. Сейчас же создание дома куда более технологичный процесс, фактически строение возводится монолитно по заранее заданному плану. Материал лазерным корректором плавят до прочнейшего состояния, позволяя создавать в том числе и прозрачные поверхности. Большая часть населения планеты сосредоточена в теплых широтах с незначительным перепадом суточных температур. Наши жилища прекрасно сохраняют тепло, когда снаружи холодает, и дарят прохладу в жару. Немного используются в строительстве и металлы.

И снова я подумала о древнейших цивилизациях северной Африки, разве они не так же обустраивали дома? И уже тогда изобрели первые бытовые удобства — водопровод, туалеты, на время утраченные в последующие века?

— Если судить по этому звездолету, то вы вполне комфортно существуете…

Муэн прав в одном: я выросла с мыслью, что для жизни требуется не так и много.

— Космос – немного другое, тут агрессивная внешняя среда и поневоле приходится окружать себя созданными аналогами планетарного мира. А дома… там все проще. В отличие от землян, у нас пусть и понимают неизбежность прогресса, но не считают правильным заменять естественную среду обитания на искусственно созданную. Да, она делает ваше существование более легким, но… так ли это необходимо? И правильно? Совершеннее чем естественный мир мы ничего не создадим.

Муэн чуть пожал плечами, демонстрируя несогласие.

– Вы отрываетесь от своих корней, утрачиваете свое природное предназначение, наивно полагая, что сможете подчинить себе природу… А по итогу становитесь слабы, зависимы и уязвимы, вы самоустраняетесь от изначальной среды. И в результате можете стать лишним элементом «уравнения жизни», не нужным планетарной экосистеме видом.

— Хорошо, — слегка ошарашенная такими глобальными рассуждениями мужа, я скорее возобновила трапезу, старательно заедая брохом крошечные кусочки янзу. То, о чем говорил Муэн, было основополагающим жизненным принципом жителей таких общин как моя: людям необходимо жить и работать на земле, приносить ей пользу, чтобы заслужить право существовать. — Я даже рада, что не придется свыкаться с чем-то малопонятным и пугающим. Но что до всего остального? Например, твоя семья? Как они ко мне отнесутся?