Не в состоянии больше находиться в тереме, я вышла на крыльцо. С трудом, потому что ноги заплетались.

На улице было так же тихо, как и в доме. Привычный стрекот сверчков, уханье совы и волчий вой совсем близко — единственные звуки, оповещающие о том, что в этом лесу еще теплятся жизни помимо моей. Однако с представителями животного мира особо не поговоришь. Осталось дождаться того момента, когда начну различать шепот сородичей на поле. А затем момента, когда присоединюсь к ним. Их много. Возможно, я не буду такой одинокой, как кажется на первый взгляд.

Спустилась с крыльца. Легкий ветерок ласково затеребил мои волосы, и я вспомнила об еще одном обращающемся, которого не отправила отсюда восвояси.

— Ветер, — позвала я оборотня, который за такое короткое время успел стать мне хорошим другом. Молчаливым, тихим, но перевернувшим всё с ног на голову. Именно ему я обязана спасением мальчишек и настал час благодарности. — Александр. Тебя так зовут. Александр.

— Спасибо, — проникновенный шепот над моим правым ухом оповестил меня о том, что я все-таки успела. Успела вернуть всех, даже если сама стала жертвой обстоятельств.

Но куда теперь идти? Что делать? Пытаться выжить здесь? Для чего? Не лучше ли опустить руки и сдаться на немилость мира-пожирателя? Рано или поздно всё равно заполучит мои душу и тело.

Ватные ноги несли меня прочь от терема. Вышла за калитку, оставив ее открытой нараспашку. Никто не заберется в дом. Некому. Направилась по тропинке туда, не знаю куда. Найти то, не знаю что. Куда глаза глядели. Короче говоря, не имея никакого понятия о цели своего блуждания в темноте.

По пути в никуда наткнулась на волчью стаю. Совсем недавно они готовы были разорвать меня на куски, а теперь пробегали мимо. Я больше не пахла, как человек. Для них я была просто ромашкой, которая почему-то до сих пор передвигается на своих двоих.

Теперь сумасшествие Праха не казалось мне такой странной и неожиданной вещью. Я вполне понимала ее. И Зайца начала понимать, пальцы которого отчаянно цеплялись за мое платье в норке, а сиплый голосок жалобно умолял не оставлять мальчишку одного. Я понимала Медведя, взвалившего на свои плечи непомерную вину за произошедшее с ребятами. Волка тоже постаралась понять, ведь его тяга к человечности оказалась обоюдоострым мечом: задержала начало превращения, но ускорила его завершение. А Лис… Лис нашел во мне избавление, сам не заметив, как это перерастает в нечто большее. Плутал в своих чувствах долго-долго, пока наконец-то не вышел на правильную дорогу. Поздно. Но за смелость я тебе благодарна.

Сама не заметила, как вышла на ромашковое поле. Прошлась мимо маленьких цветочков столько, сколько еще могла пройти. Остановилась, легла на спину и устремила взгляд в черное небо, грозно нависшее надо мной.

Из этого приключения я выяснила для себя очень многое и начала задумываться о таких вещах, о которых прежде думать и не собиралась. Например, о смысле жизни. В чем смысл моей жизни, Заяц? Наверное, он был в том, чтобы сберечь жизни четырем обреченным узникам, которые на протяжении двадцати двух лет не теряли надежды выбраться из заточения, пусть возвращение домой казалось такой невероятной и неисполнимой мечтой.

А еще я осознала, что благодаря поддержке, сочувствию и пониманию можно справиться практически со всем. Со страхом, болью… древним проклятьем.

И ведь совсем не ощущала себя жертвой. Очень даже наоборот. Если бы не попала сюда, потеряла бы многое, как ни странно. И многого бы не обрела. Я верила в то, что воспоминания о моих оборотнях останутся со мной даже после того, когда я изменю свое обличье.

Главное, что я сделала всё, что могла. Всё, что было в моих силах. И не жалела об этом. Ни капельки.

— Антон, — усмехнулась я, перевернувшись на бок, и провела кончиками пальцев по нежным белым лепесткам. — Эх, не для тебя моя ромашка цвела…

Нужно было назвать тебя Евпатием. Вот умора была бы… И почему я не додумалась?

Месяц спустя…

Поставила тяжелое ведро на землю и крякнула от натуги. Еще одно наполнить и можно идти домой. До следующего утра воды должно хватить, а если и не хватит, то вечером схожу еще раз. Время бы для этого нашлось.

Сегодняшнее мое дневное расписание пестрело, как никогда. Снять урожай возле берлоги, протереть пыль в норке и логове, вымыть посуду в норе. Особенно этот противный чугунный горшочек, на стенках которого застыл вековой слой жира. Хоть по годовым кольцам этот слой стирай и можно понять, как долго посудиной пользовались. Бе-е-е…

Подцепила второе ведро за крючок и опустила в колодец.

Бульк-бульк-бульк.

Тряхнула белоснежной шевелюрой, когда отросшая челка упала на глаза, и чихнула из-за попавшей в нос пыльцы. Ромашка, чихающая от собственной пыльцы, вот смеху-то. Хоть кто бы другой посмеялся, а я уже устала.