И чем дальше они уходили от ворот, тем интереснее он становился. Дома становились выше, улицы шире, а стеклянные стены оставались где-то там в стороне, где их даже не видно. Обычные каменные дома, только изысканно украшенные разноцветной смальтой, мощёные улицы, деревья в кадках, а если поднять голову, то где-то там далеко в стеклянном небе светит обычное солнце, только свет его не яркий и палящий, а приглушённый.

Из-за разноцветной мозаики, которой щедро украшен город, каждый дом, каждый фасад, каждая отдельная стена становились произведением искусства. Пейзажи, натюрморты, портреты и просто узоры из цветного стекла. Неописуемо, невероятно, потрясающе красиво.

Принц уже несколько раз дёргал Арину за руку, но отрываясь от одного шедевра она засматривалась на следующий. Отводила глаза от стены и застывала, глядя на мостовую.

Круглые, квадратные, продолговатые кусочки стекла самых разных форм, цветов и размеров, уложены с таким мастерством, что Арина и думать забыла, что находится где-то глубоко под водой.

— Кстати, город находится у самой поверхности, — напомнил ей принц. — В некоторых местах даже наполовину над водой, поэтому здесь естественное освещение, и прекрасная вентиляция. У них вообще всё здесь на высшем уровне.

— Потрясающее место! — высказала своё мнение Арина.

Город распадался на улицы, улицы ветвились переулками и сливались в озёра площадей, и чем ближе они подходили к королевскому дворцу, тем сильнее волновалась Арина.

— Соль, — поклонился Ричард королю, а Арина присела в изящном реверансе прямо у больших двухстворчатых дверей.

— Рад, рад вас видеть, — дружески похлопал принца по плечу статный мужчина средних лет. — Леди Ариэль.

Он скользнул по руке Арины губами и радушно пригласил их пройти. Арина невольно отметила, что принц Эберт совсем не похож на отца. В короле и леди Сирене чувствовалась порода, а Эберт… мешковатый, с капризно надутыми губками, потный, суетливый. Неужели, его мать дурнушка?

— Сирена, не отставай, — крикнул король замешкавшейся старшей сестре.

Когда навстречу им выбежала группа блондинистых девушек лет шестнадцати, душа у Арины окончательно ушла в пятки и руки начали мелко дрожать.

— Кыш, кыш, бесята, — прикрикнул на них отец и обратился к гостям. — Пойдёмте, я познакомлю вас с нашим Андре.

— Анри! Анри! — защебетали девушки и стайкой понеслись дальше по широкому коридору.

В отличие от пёстрых улиц внутри дворца выдержали очень сдержанный стиль. Спокойные коричневые тона, однотонные матовые стены с однообразными пейзажами, приглушённый тяжёлыми портьерами свет.

— Ричард! — окликнула принца мать, и он отстал.

— Анри! — заверещали девушки пуще прежнего, но отец прогнал их.

— Ариэль, позвольте вам представить, наш гость, Андрэ, — представил король. — Возможно, вы даже из одного мира.

— Андрей, — прошептала она одними губами.

— Возможно, — повторил за королём Андрей.

Время остановилось, когда глаза их встретились.

Она любила его так долго, а помнила ещё дольше.

Она болела им, выла от боли, корчилась в муках, задыхалась от слёз.

Она забыла его, вырвала с мясом, зализала саднящую рану, очистилась, освободилась. В честь этой маленькой победы она сделала татуировку «Новое НАЧАЛО. МИР в душе. ОБЪЕДИНЕНИЕ, воссоединение с собой.»

Она встретила его снова. И простила ему эту боль, в которой он не виноват. Она простила себе эту боль, которая её не разрушила, но и не закалила.

Она готова идти дальше. Без него.

Она моргнула и по щекам покатились две слезинки.

— Ты не готова! — сказал голос прямо у неё над ухом.

Она повернулась и поняла, что двигается одна, все остальные застыли как восковые фигуры.

— Ты кто? — она растерянно осмотрелась по сторонам.

— Я — Афаэль. Ангел первой любви. А ты не готова.

Весь в чёрном, с пронзительным взглядом тёмных раскосых глаз, сквозь пряди обрамляющих лицо волос, молодой азиат ждал её реакции.

— Не готова к чему?

— Идти дальше. Идти без него.

— Он часть моей жизни. И навсегда останется в ней, — слёзы жгли глаза. — Но я больше не люблю его.

Она оглянулась на Ричарда. Он смотрел на неё вполоборота и хмурая морщинка между его бровей, которая появилась вчера, так и застыла вместе с ним.

— И ты сможешь ему это сказать? Глядя в глаза?

— Смогу, — ответила она, но не сразу.

— Он разбил тебе сердце.

— Он вернулся и склеил его.

— А если он любит тебя?

Она закрыла глаза. И слёзы покатились из-под ресниц.

— Так останься с ним, — развёл руками ангел. — Чего проще?

— Нет. — Она качала головой.