После недолгой паузы слегка отрешенное до этого лицо Лирики едва заметно погрустнело.

— За тысячи лет постоянной борьбы с то и дело повсеместно возникающими орденами, тайными обществами, религиозными культами, нацеленными на уничтожение всего, к чему когда-либо прикоснулся взбунтовавшийся Хранитель, в живых из всех оставшихся на этом континенте детей отца выжили только я и Целестия. А запал на дальнейшую возню с невидимым, все время восстающим из пепла врагом и вовсе остался только у одной Целестии. Я же сдалась и выбрала забытье в облике не знающей проблем и забот виверны, предпочтя вольную и беззаботную жизнь нескончаемой битве за существование.

В этот момент Лирика с полной серьезностью во взгляде заглянула в пустые глазницы нежити.

— Когда я встретилась с Целестией, она упомянула, что как никогда близка к достижению своей цели. Судя по всему, она, наконец, нащупала что-то, что может выкурить засевших в закулисье Древних, а затем и выбить из них информацию о том, как разобраться с запершим нас тут барьером.

— Она не упомянула, каким боком для всего этого ей понадобилась Амелия? И с какого такого перепугу она натравила на меня своих прихвостней-некромантов?

Девушка-виверна неловко пожала плечами.

— Могу только догадываться. Но знаешь, первой мыслью виверны с притупленным интеллектом, коей я являлась в момент нашей с тобой встречи, было: “Они до меня добрались. Вновь создали и прислали сюда Хранителя, чтобы закончить некогда начатое обнуление”. Скорей всего, и она увидела в тебе ту же угрозу, после чего решила действовать на опережение. Ей ведь не выпало шанса, аки лошадке, катать тебя на своей спине, со временем узнать поближе и понять, что ты плевать хотел на Древних, континент. Вместо этого возишься, как наседка, с не совсем вменяемой девчонкой и знать не знаешь о событиях тысячелетней давности.

После секундной паузы она продолжила.

— Что же касается твоей зверодевушки Амелии, увы, даже понятия не имею, что именно в ней могло заинтересовать Целестию. Однако ее аура во время нашей недавней встречи чувствовалась совершенно иной, непохожей на ту, что я ощущала во время перелета с вами двумя по Демоническим Пустошам. Словно к ней каким-то образом примешали частичку Хранителя. Может именно это и заинтересовало сестру.

Теперь уже девушка, ведомая любопытством, вопрошающе взглянула на Ксеноса.

— Как бы это помягче сказать… Да, у нас вышел небольшой инцидент, в ходе которого Амелия изменилась и обрела частицу моих сил.

— Ты использовал на ней Преобразование? Но каким образом? По словам отца, этот навык открылся ему лишь на пятидесятом уровне развития...

Лирика говорила о навыке, при помощи которого в свое время были созданы ее братья, сестры и она сама.

— Не имею понятия, что за Преобразование, но может ты с высоты прожитых веков хотя бы краем уха да слышала о том, каким образом размножаются демоны и передают потомству свои классы и навыки?

Девушка-виверна неверяще округлила свои глаза.

— Да ладно? То есть ты попросту оседлал чужой сосуд и оприходовал им свою кошкодевушку? Для чего? Кому вообще могло прийти такое в голову? Однако теперь я еще больше убеждена в том, что ты далеко не обычный Хранитель. Так что же ты в итоге за существо такое, Ксенос?

В попытках объясниться, Ксенос начал с самого начала: его пробуждение в одном из подземелий империи, встреча с Амелией, получение от одного из Лордов Демонов в Торндарке приглашения, которым они воспользовались после событий в деревне Крайс.

Пока эти двое были погружены в длительный перекрестный допрос, еще одна пара длинных ушей уже довольно долгое время грелась о жадно впитываемую, залетавшую в них со стороны информацию. Притворяясь бессознательной, Мирабелла поначалу выжидала момент для своего побега при помощи надетой на ее голову под капюшоном призрачной короны, что позволяла на время выйти из материального плана.

Однако, когда речь этих двоих зашла о давно утерянной истории континента, расе Древних, войне Хранителя, барьере, она не смогла противиться своему любопытству и упустить шанс услышать как можно больше из уст живого свидетеля тех самых событий. Затем ее внимание, словно эстафетную палочку, ловко перехватил Ксенос, без купюр выложивший девушке-виверне свою историю, из которой Мира подчеркнула вину Церкви Света в сотворении из Амелии монстра.

— В общем, это было чистой воды недоразумение. Происки одной неуравновешенной демонессы.

В своем рассказе Ксенос как раз добрался до момента, когда он по воле случая передал зверодевушке свой класс в результате отместки Аниксандры за некоторые недопонимания между ними накануне.

— Подожди-подожди… То есть, ты хочешь сказать, что если мы здесь и сейчас раздобудем тело какого-нибудь демона и ты со мной спаришься, то…

— Хэ?

Внезапный перевод разговора в иное русло застал юную эльфийку врасплох, отчего она невольно подала свой голос. В тот же момент Лирика повернулась в ее сторону.