Это не совсем точно, потому что, читая того же Патанджали, можно выбрать из текста достаточно подробное описание читты. И любой внимательно читающий Патанджали переводчик произвольно и непроизвольно (подчеркиваю: непроизвольно) это описание видит и знает. Но затем начинаются трудности, потому что описание или образ некоего иноязычного понятия нужно соотнести с образами близких к нему понятий в родном языке. А их оказывается несколько и ни одно не совпадает с переводимым в точности. Какое имя выбрать? Какое подскажет чутье переводчика. А как быть уверенным, что это верное имя? Непросто это. Вот мы и имеем разные переводы у разных переводчиков. Их чутье оказывается не таким уж надежным инструментом.

А как же осуществить надежный перевод такого сложного понятия, как читта? Как ни странно, для этого надо перестать быть переводчиком. Следуя мысли А. Ф. Лосева, перевод – это, в первую очередь, понимание, особенно философского или психологического текста.

А что мы имеем в данном случае? Древнеиндийский текст? Текст йоги? Философский текст? Или текст психологический? Понятие читта, раз его переводят то как ум, то как сознание, явно является понятием психологическим. А это значит, что перевести его можно только с помощью определений соответствующих понятий, данных психологией.

Островская и Рудой люди широкой культуры и прекрасного образования. Я не раз замечал, как они показывали знакомство с психологической наукой. Следовательно, я могу предположить, что в данном случае их академический перевод отражает современные научные представления о предмете, и наука индология считает, что под именем «читты» у Патанджали скрывается то, что следует отождествить с пониманием сознания наукой психологией.

Но в таком случае лично мои знания об устройстве человека, приходят в возмущение. Что-то не так с «деятельностью сознания». Можем ли мы вообще говорить, что сознание действует? Или же это может относиться только к уму?

Разобраться в этом непросто, потому что современная академическая психология сделала все возможное, чтобы этот вопрос простым не выглядел. Чего стоит только определение сознания, которое дает «Современный словарь по психологии» Юрчука: «Сознание – апикально-высший уровень психического кодоинтерпретирования-кодоиндукциирования-кодоотображения налично-объективной реальности и контроля-саморегуляции, который присущ человеческим индивидам; как генезисно-социально-онтологическо-историческо-эволюционным субъектам-объектам» (Минск: «Совр. Слово», 1998).

Надеюсь, что Рудой и Островская исходили не из этого, язык не поворачивается сказать, определения.

Более привычное и соответствующее марксисткой науке определение дает словарь «Психология» Петровского и Ярошевского.

«Сознание – высший уровень психического отражения и саморегуляции, присущий только человеку как общественно-историческому существу. Эмпирически сознание выступает как непрерывно меняющаяся совокупность чувственных и умственных образов, непосредственно предстающих перед субъектом в его “внутреннем опыте” и предвосхищающих его практическую деятельность» (М.: Политиздат, 1990).

Как кажется, это гораздо ближе к пониманию Рудого и Островской; но по-прежнему остается вопрос: а может ли у «совокупности образов» быть деятельность? Как впрочем и у «уровня отражения»?

Как бы там ни было, но если мы говорим о возможности прекращения деятельности сознания, то должен быть деятель. И это или само сознание, или же нечто, что действует с помощью сознания. И тогда что-то неверно: либо перевод, либо определение сознания современной психологией. Как профессиональный психолог, я склоняюсь ко второму. Думаю, что Рудой и Островская использовали слово сознание не совсем в научном его понимании, но зато в точности в соответствии с образом, который складывался у них по древним источникам.

Но даже если это и так, читателям переводов Йога-сутры и комментариев на нее Вьясы придется учитывать, что русское слово «сознание», очевидно, не передает значение слова «читта» совершенно точно. Или, что еще вернее, мы пока не знаем по-настоящему ни что такое сознание, ни что такое читта.

Точно так же, скорее всего, и слово «деятельность» здесь не совсем уместно. Понять, что такое санскритское «vrtti» не так уж просто. Рудой и Островская, переводя его как «деятельность», сами проясняют его в «комментариях» вот таким образом:

«Здесь термин vrtti обозначает развертывание или актуальные состояния эмпирического сознания, содержанием которых выступают конкретные pratyaya». (Классическая Йога, с. 207).

Что такое pratyaya, они не объясняют, да нам это пока и не важно. Важно, что слово «деятельность» здесь обозначает имеющиеся или развертывающиеся состояния сознания. Попросту говоря, смену состояний или их изменения. И нигде не сказано о деятеле. Это значит, что определение «метания ума», по крайней мере, в части «метаний», вполне подходит и не является более неточным, чем «деятельность».