Ох, и перегар должно быть у меня, не приведи господь. Чистый спирт. Вон, как его повело. Бедолага.

— Дай сумку, — не тратя времени на уговоры, он выхватил у меня требуемое и сунул внутрь руку.

Кстати сказать, ключи он отыскал с первой попытки. Я поморгала и произнесла:

— Вы просто уникум. Как это у вас получилось?

Кингсли открыл дверь:

— Заходи.

— Не надо мне тыкать, — с достоинством проговорила я, — я вас, между прочим, на «вы» называю. И, ой, не пихайтесь! Сама зайду. Нахал.

В это время в прихожей вспыхнул свет и на пороге возникла мама. На ней была ночная рубашка, поверх которой наброшен халат.

— Привет, мам, — я помахала ей рукой.

Она с минуту созерцала меня, а потом сказала:

— Явилась наконец. Ну, заходи, что стоишь.

Я обернулась, чтобы распрощаться со своим спутником, но он испарился, словно его и не было. А может быть, его в самом деле не было, и все это мне лишь приснилось? Да нет, было, иначе как бы я смогла так быстро добраться домой.

Пожав плечами, я вошла в дом. Ворча, мама заперла дверь и повернулась ко мне:

— Тора, тебе должно быть стыдно. В каком ты виде?

Отмахнувшись от ее нотаций, я побрела к себе, спотыкаясь на каждом шагу и цепляясь за перила. Ох, добраться бы поскорей до постели! Ничего не буду делать, только спать.

Мое утреннее состояние можно было назвать одним словом, которое я не стану здесь передавать по соображениям цензуры. А каким оно еще могло быть после вчерашних возлияний? У меня жутко трещала голова и болело все тело, вчера я падала столько, сколько, пожалуй, не успела за всю неделю. В довершение всего, мама ворчала не переставая, начиная с того момента, как я вышла из ванной, еле передвигая ноги.

— Как тебе не стыдно, Тора! — с пафосом провозгласила она, — вчера ты представляла собой ужасное зрелище. Если бы ты только могла видеть себя со стороны!

— Мне это ни к чему, — буркнула я, делая глоток кофе и морщась, — мне вполне хватает твоих нудных нотаций.

— Помолчи, — отрезала она, пододвигая ко мне хлеб, — поешь лучше.

Есть мне не хотелось, но я мужественно откусила кусочек бутерброда. Вместо того, чтобы читать мне нотации, мама могла бы войти в мое положение. Жуткая головная боль, неужели она не может помолчать? Такое ощущение, что моя голова сейчас взорвется.

Слушая ворчание матери, я допила кофе, через силу проглотила бутерброд и потащилась в свою комнату.

Упав на кровать, я пыталась собрать мозги в кучу. Как не крути, а сегодня я просто обязана хоть немного поработать. Ведь я приехала сюда именно с этой целью. А вовсе не для того, чтобы надираться в стельку.

Со стоном приподнявшись, я приложила холодную ладонь к пылающему лбу. Ох, никогда больше пить не буду. Ни за что, ничего, кроме чая. Все, хватит. С меня довольно.

Итак, сегодня мне нужно было наконец пойти в полицию и поговорить с инспектором Хартом. Да, веселая мне предстоит задачка, ничего не скажешь. Беседовать с Хартом, да еще и на не совсем трезвую голову, которая жутко трещит. Не надо мне завидовать.

Прихватив сумку, я проковыляла к входной двери. Мама проводила меня неодобрительным взглядом, но ничего не сказала, и на том спасибо. Может быть, она решила, что мне гадко и без ее нотаций.

Перед тем, как отправиться в полицию, я заехала в магазин, чтобы купить сигареты и пару шоколадок для легкого перекуса, на случай, если я проголодаюсь где-нибудь в таком месте, где нет магазинов. Но как правило, я всегда съедаю эти шоколадки заранее, именно тогда, когда в этом нет необходимости.

Собираясь выйти из магазина, я остановилась, потому что дверь распахнулась и в помещение влетел мальчишка лет десяти.

— Мисс! — завопил он, — это ваша машина стояла у входа?

— Стояла? — поразилась я именно этому произнесенному слову, — хочешь сказать, ее угнали?

— Нет, мисс, она врезалась в стену.

Я вылетела на улицу. Мальчишка был прав, машина действительно была возле стены дома. Только этот дом почему-то находился метров за десять от того места, где я ее поставила. Около автомобиля находилась парочка любопытных. В Лондоне их бы наверняка скопилось не меньше дюжины, но нужно сделать скидку на разницу в количестве населения.

Подойдя к машине, я осмотрела ее и обнаружила вторую разбитую фару. Прекрасно. Только этого мне и не хватало для полного счастья. Ну, за что мне все это? Почему вдруг эта колымага врезалась в стену?

Сев на водительское место, я тут же поняла, почему. Я не поставила ее на тормоз. Молодец, Тора. Вернешься в Лондон, сходи к врачу. Он пропишет тебе таблетки для улучшения памяти. Это уже не склероз, это местная амнезия.

Чертыхнувшись, я попробовала завести мотор и убедилась, что кроме фары, ничего больше не повреждено. Это радовало. Хоть в чем-то я могла быть спокойна.