— Я не понимаю насчет Уриэля. Что он может сказать по этому поводу?

— Все. Когда Бог дал человечеству свободу воли, он оставил Уриэля за главного. И Уриэль… — на мгновение она потеряла дар речи, и взгляд ее стал мрачным, — … совсем не прощает. Его ответ на все, что даже намекает на зло, уничтожение. И он во всем видит зло.

Мы остановились на минуту, и я обдумала последствия такого отношения.

— Это звучит не слишком хорошо для будущего человечества.

— Это не хорошо для будущего жизни в любой форме, — она толкнула дверь перед нами. — Вот почему мы ищем Люцифера.

Совершенно белая квартира была такой же чистой и бездушной, как и тогда, когда я ее покидала. Я опустилась на белоснежную софу.

— Так, где же Люцифер?

Она вздохнула.

— Он в каком-то стазисе, и так было на протяжении тысячелетий, с тех пор, как Бог впервые осудил его. Он в сознании, бодрствует, но никто не может до него добраться. Только мой муж и Разиэль могли слышать его, а горные пещеры — единственное место, достаточно тихое, чтобы Разиэль мог слушать. Что касается того, что мы хотим от него… Падшие хотят, чтобы он возглавил их, когда они свергнут Уриэля.

Я заморгала. На мою удачу — я умерла, и вместо мирной загробной жизни, я застряла в середине ангельского государственного переворота. Я подтянула под себя ноги, обхватив колени, и бросила взгляд на тарелку с черничными кексами, которая стояла на кофейном столике. Прежде чем я успела дотянуться до них, Сара продолжила:

— Спроси об этом Разиэля. Он, наверное, подумает, что я и так уже сказала тебе слишком много. Ты же знаешь, какими бывают мужчины.

Я была готова отпустить остроумный комментарий, что до сих пор Разиэль не выказывал ни малейшего желания мне что-либо говорить, но остановила себя.

— Ты назвала его мужчиной. Он?..

— Мужчина? О, определенно. Когда ангелы падают, они принимают человеческий облик вместе со своими проклятиями.

— Люди не бессмертны. Люди не прокляты. Они не могут летать и они не… — я заколебалась. Как только это будет произнесено, все станет слишком реальным: — Они не пьют кровь.

Смешок Сары снял это бремя.

— Не будь придирчивой. Называй их как хочешь… в них много сущностей, как ты уже знаешь, — она подошла к окну. — Они прокляты, и проклятие сильно. Если ты поймешь это, многие вещи станут гораздо проще.

Я с тоской посмотрела на черничные кексы. Если бы у меня был один, я не была бы вынуждена съесть все три, и это израсходовало бы половину моего количества калорий за день.

— Почему бы тебе не съесть кекс? — спросила она озадаченно. — Ты пялишься на них с тех пор, как мы пришли.

— Не смею. Еда здесь чертовски вкусная, я буду выглядеть как дирижабль.

Сара рассмеялась.

— Это одно из преимуществ здешней жизни. Тебе не нужно будет беспокоиться о диете. Может, женщины и не бессмертны, но нам все равно удается прожить намного дольше, чем большинству людей. Нас почти невозможно убить. Через некоторое время твой холестерин, кровяное давление, уровень сахара в крови и все остальное станет идеальным, как по учебнику.

— За исключением того, что я не смертная, я мертва. Не так ли?

Сара наморщила лоб.

— Я не знаю, уверен ли кто-нибудь в том, кто ты. Ты что-то вроде оригинала, и нам еще предстоит выяснить твоё предназначение. Тем не менее, я думаю, что мы все страдаем от кардинальных изменений, когда приходим сюда. Те, кто приходят в качестве жен и связанных узами пар, становятся почти неуязвимыми. Не думаю, что здесь был грипп или простуда в поколениях. Мы живем очень долго — я родилась в начале прошлого века, у меня тело чрезвычайно здорового шестидесятилетнего человека, и я рассчитываю прожить еще как минимум пятьдесят лет. Это аналогично для всех нас. Хорошая новость в том, что мы можем отказаться от очков, контактных линз, лекарств от аллергии и диет.

— Как получилось, что о некоторых вещах вы знаете, а о других нет, таких как контактные линзы и мороженое «Бэн энд Джеррис», но вы не знаете, что такое Google? — спросила я в замешательстве.

— Все зависит от того, что принесет нам новая жена. Мне кажется, что Кэрри не упоминала Google, но она очень любила мороженое.

— Как и я.

— Ну, ты будешь рада узнать, что тебе не придется беспокоиться о наборе веса. Ты останешься такой же, как сейчас.

— Что? — я была в ужасе. — У меня все еще пятнадцать фунтов лишнего веса. И ты хочешь сказать, что я буду такой всю вечность?

Сара рассмеялась и похлопала меня по руке.

— Не волнуйся, это здоровые пятнадцать фунтов. И Разиэлю это может понравиться.

Я уставилась на нее.

— Какое это имеет отношение к делу? Он даже не задержался тут, чтобы поздороваться. Кроме того, он мне тоже не особо нравится.

Сара склонила голову, рассматривая меня глазами, которые видели слишком много. Или слишком много читали в совершенно невинной ситуации.

— Он не сказал «доброе утро»? — повторила она. — Он спал с тобой прошлой ночью? — эта мысль, казалось, удивила ее, что было не особенно лестно.