– Благодари Бога, что они взяли с собой грамотного человека. Не трогайте эту книгу!

Марта перешла к другой стопке, взяла книгу побольше и пролистала.

– Тут в одной обложке четыре разных книги. Первые три я не понимаю, а четвертая- "Поэтика" Аристотеля, часть вторая.

При слове "вторая" Книжник ощутимо вздрогнул.

– Как? Единственный известный экземпляр сгорел лет двести назад!

– Рукописи не горят, - ответил Иеремия.

– Все равно. Аристотель не колдун, и мы его жечь не будем, - сказала Марта и вынула из стопки другую книгу, на этот раз пергаментную.

– "Некрономикон", Абдул Альхазред.

– Такой книги нет!
– синхронно отозвались Книжник и Иеремия.

– Совсем-совсем нет?
– усомнилась Марта.

– Она никогда не была и не будет написана. Это выдумка.

– Ладно, нет так нет, - Марта взялась за следующую книгу.

– "Ауреол", Теофраст. Этой тоже нет?

– До сих пор считалось, что она еще не написана, - ответил Книжник.

– Она написана, но не напечатана, - уточник алхимик, - Я взял рукопись на сохранение.

– "Медея", Овидий.

– Это невозможно, она же утрачена!

– Скажите вашим умникам, что больше не утрачена, - Марта бросила книгу священнику и вытащила пачку листов с полки с рукописями. Обложка без подписи. Что там на первой странице?

– В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат...

– Это я знаю, это Евангелие!
– прокомментировал Бонакорси, - Только не пойму, от кого.

– Какая разница, не от дьявола же, - ответила Марта и положила книгу на место - Тут вроде все приличное, а вот это что?

Потертый желтый переплет с черным углом содержал название "Взрывчатые вещества для начинающих" с подзаголовками "Быстрый путь на небо" и "Что делать, если стряслась беда". Автор - Джабир, перевод с арабского - отец Бениволус.

– На небо?
– спросил Книжник, - Именно "на небо" в материальном смысле, а не "на небеса"?

– В принципе, тут оба варианта, - ответил Иеремия.

– Открой на странице, что делать, если стряслась беда, - заинтересовался Бонакорси.

– Потому что так было угодно Аллаху, - прочитала Марта, - Тут Аллах вообще на каждой странице поминается. Вот, например, "Побочный продукт омыления вносите по капле в охлажденную aqua regis и да поможет вам Аллах".

– А если не поможет?

– Тогда переходим на страницу, где мы уже были. Все предусмотрено.

Бонакорси подошел к столу.

– Я смотрю, тут этого Джабира не одна книга и не две. Давай их все сожжем вместе с его Аллахом.

Марта пожала плечами. Иеремия вздрогнул. Книжник повернул голову к Иеремии, собираясь что-то сказать, но промолчал.

В наступившей паузе послышался какой-то стук внизу. Фредерик выскочил из комнаты.

Бонакорси сгреб в охапку книги с арабского угла и потащил к камину. Иеремия задрожал, но не сказал ни слова.

Книжник, глядя на Иеремию, начал нервно подергиваться, а когда книги посыпались в камин вскочил и бросился их спасать. Мгновением позже к нему присоединился алхимик.

– Жечь книги, это дикость и варварство!
– крикнул Книжник, - Есть границы, за которые нельзя заходить!

– Ладно, - сказала Марта, - а бить пробирки не настолько варварство?

Иеремия вздрогнул и посмотрел на Книжника. Тот, по-видимому, считал, что не настолько.

Марта подошла к стеллажу с реактивами.

– Что у нас тут? Зеленый дракон без хвоста, гомункулус, красивый кошелек с надписью...
– Марта приподняла и растянула кошелек, чтобы прочитать тисненые буквы, - "Обладающему столь великим искусством, для полного счастья недостает лишь пустого кошелька, чтобы сложить полученное золото".

– Философский камень?
– предположил Бонакорси.

– Настоящий?
– спросил Книжник у Иеремии.

– По рецепту Фламеля, - ответил тот, - лучше не бывает.

– И как?

– В Генуе никак. Здесь один из главных мировых центром торговли золотом и серебром. Стоит мне только высунуться с алхимическим золотом, как из меня набьют чучело и выставят на площади Сан-Доменико.

– А через посредника?

– Пробовал. Мой друг Иоанн Аугурел сумел дойти до самого Папы Льва Десятого. Папа подарил ему этот самый кошель. Пустой. С этими самыми словами. Иоанн передал кошель мне, а Симон вытиснил на нем эту фразу.