Возникал один и, может быть, главный вопрос: как сделать, чтобы союз молодежи сверху донизу служил бы юношам и девушкам, а не молодежь служила союзу? Кто ради кого существует?

Ответ на этот вопрос я буду искать. Я понимал, что он не может быть однозначным, тем более его поиск представлял еще больший политико-практический смысл. Мое поколение уже стояло во главе многих комсомольских организаций республик, краев и областей. От глубокого и ясного понимания сущности юношеского коммунистического движения на современном этапе и в обозримом ближайшем будущем зависит многое в путях развития страны и государства. Ведь все вожаки молодежи были и членами ВЛКСМ, и членами ВКП(б) одновременно, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это означало прежде всего то, что наше поколение было востребовано жизнью к действиям…

В Москве в Цекомоле я встретил многих своих старых товарищей: Николая Любомирова, Гошу Асояна, Сашу Львова, Нину Осокину, Аду Айвозян и других. Познакомился и подружился с теми, кто недавно пришел в молодежный штаб. Среди них были бывший первый секретарь Оренбургского обкома комсомола фронтовик, мой одногодок Иван Бурмистров, который тоже, как и я, был утвержден замом у Александра Шелепина, первым же замом являлся Отар Гоцеридзе. Вот эта наша троица и вела организационную и кадровую работу под руководством Секретариата и Бюро ЦК ВЛКСМ.

Проработал я месяца четыре, вызывает меня Николай Александрович Михайлов и говорит: «В Молдавии первым секретарем Центрального комитета партии избран Брежнев Леонид Ильич. Он просил вас приехать в Кишинев на беседу с ним. Речь будет идти о вашем возвращении в республиканскую комсомольскую организацию в качестве первого секретаря ЦК».

«Полагаю, что это нецелесообразно, — ответил я и продолжал: — В республике выросли способные комсомольские работники — молдаване, я могу назвать кандидатуры тех, кто мог бы возглавить ЦК республики. К тому же я попрощался с комсомольским активом и возвращаться снова в Кишинев ради поста первого секретаря по меньшей мере было бы неэтично». «Поезжайте в Кишинев и обоснуйте правильность ваших доводов Брежневу, я обещал», — заключил разговор Михайлов.

В Кишиневе я высказал Брежневу то, что говорил Михайлову, только более пространно, отвечая на возражения и уговоры Леонида Ильича. Это была первая, но не последняя моя встреча с Брежневым. Разве мог я предположить, что этот человек сыграет свою роль в моей жизни, для меня совсем не благоприятную. А тогда Брежнев мне понравился: симпатичный, почти красивый, с легким украинским говорком, с располагающей к беседе простотой общения. За обедом он мне сказал на прощание: «А знаешь, Месяцев, ты все-таки делаешь ошибку…»

Работа отдела комсомольских органов ЦК ВЛКСМ была интенсивной, ибо он, в конечном счете, аккумулировал опыт всех звеньев комсомола — от первичных организаций до обкомов, крайкомов, ЦК комсомола союзных республик. И не только. В поле зрения отдела постоянно находились те или иные аспекты партийного руководства комсомольскими организациями на местах.

В частности, нельзя было мириться с тем, что нередко практика комсомольских органов по руководству комсомольскими организациями являлась своего рода сколком стиля и методов партийного руководства с его жесткой централизацией, где не находилось места внутрипартийной демократии. К тому же местные партийные комитеты, как правило, не могли «выскочить» из сложившейся, установившейся практики руководства комсомольскими организациями, будь то в союзных республиках или в краях и областях.

Резолюции на этот счет принимались, и даже неплохие. Однако бумага расходилась с делом. Практика приказных методов руководства и безусловного исполнения указаний сверху как непреложного в стиле руководящих партийных органов комсомольскими комитетами была вредна для дела воспитания юношества. Она глушила инициативу и самодеятельность молодежи, подавляла самою природу молодой натуры — самостоятельность действий, поиск правильных решений, возможность ошибок, их осознание и самостоятельное устранение. И это все должно проходить вполне сознательно, превращаться в привычку, как само собой разумеющееся.

Однако переломить ход событий именно в этом направлении не удавалось. Для этого нужны были смелые, по-своему революционные меры. Страной правила сложившаяся устойчивая небольшая группа людей во главе со Сталиным. Вождь был всесилен. Итоги Второй мировой войны еще более укрепили его власть, подняли авторитет.

Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне, его решающая роль в освобождении народов от немецко-фашистских оккупантов, нарастание рабочего и национально-освободительного движений, возникновение народно-демократических режимов в ряде стран Европы, высокие темпы восстановления народного хозяйства в СССР — все это и другое породили в широчайших массах людей, юношества всех стран и континентов чувство глубокого искреннего уважения к народам Советского Союза, неизмеримо усилили притягательную силу СССР, социализма.

В той исторической обстановке опыт ВЛКСМ, несмотря на имеющиеся в его деятельности недостатки, оказывал большое влияние на становление и развитие международного юношеского движения. Несомненно, что под его воздействием протекал и процесс слияния демократических молодежных организаций в единые союзы. Так было в Болгарии, Чехословакии, Венгрии и в других странах. Между этими союзами и ВЛКСМ налаживались связи, установилась практика обмена делегациями. В двух таких делегациях ВЛКСМ, посетивших Болгарию и Польшу, побывал и я. В некоторых своих аспектах эти поездки представляют интерес.