Когда они разошлись, Захар достал телефон, чтобы глянуть на время, и увидел пропущенный от Жоры. Захар удивился, и, поскольку тот был неподалёку, подошёл к нему узнать, что случилось.

— Хотел сказать, чтобы ты оставил в покое того парня, — дружелюбно сказал Жора. — Захар, не отвлекайся так долго на одного человека. Если он спорит — не трать время и иди к следующему.

— Хорошо, постараюсь, — сказал Захар. — Заговорился и не заметил, как время пролетело. Парень довольно интересный, но больно уж наивный. Видит мир вокруг в розовых тонах. А я всё надеялся объяснить ему, что есть и другие оттенки…

Своей наивностью этот персонаж напомнил Захару Постернака. Только наоборот — Витька был твёрдо уверен в том, что добро неизбежно восторжествует над злом, причём в самом скором времени, режиму Клыкова вот-вот настанет кирдык, а он сам, Виктор Постернак, займёт почётное место в новой политической и светской элите России. Правда, Витька подспудно был уверен, что для вхождения в «избранные» достаточно факта, что он поддерживал либеральные убеждения и высказывался против деспотизма. При этом рвать жилы, как Алиса, ради того, чтобы совершить революцию в общественном сознании, или хотя бы немного напрячься, Витька не торопился.

Времена, когда Постернак был генератором большинства идей (в начальный период их знакомства с Захаром), канули в прошлое. После того случая, как Кукушкин упомянул в своей федеральной программе акцию «Красные маки», Постернак зазнался, стал более обидчивым, ему казалось, что все недостаточно с ним считаются, хотя он якобы старается наравне с другими. По этой причине он решил стараться ещё меньше. Типа, раз меня не ценят за труды, значит, и трудиться нет нужды. Но обижаться на то, что не ценят, я всё равно буду.

Так или иначе, Постернак влиться в коллектив не смог, и Захар видел его на кубе единственный раз. И то, Постернак больше отвлекал других волонтёров досужими разговорами, и толку в раздаче от него было маловато, потому что он не умел быть лаконичным, постоянно «растекался мыслью по древу».

Несмотря на это, Захар всё ещё относился к нему как к интересному собеседнику и неординарному человеку. Гордеева печалило такое поведение друга, но душа не лежала заниматься нравоучениями, и он надеялся, что тот сам в состоянии укротить своих тараканов. К тому же, несмотря на регулярное присутствие Захара на кубах, мысли Гордеева полностью занимал его многостраничный труд.

«…Полный крах терпит при Клыкове реформа образования. Неоднозначное ЕГЭ, которое изначально было позиционировано как временная мера — до сих пор, спустя столько лет, не отменили. Зарплаты учителей такие убогие, что среди молодого поколения эта профессия считается одной из самых непопулярных, из-за чего приток молодых кадров низкий. А многие преподаватели «старой закалки», чтобы свести концы с концами, вынуждены подрабатывать «на стороне» репетиторством.

В основе учебной программы — неадаптированные американские стандарты, оставшиеся ещё с начала нулевых. В совокупности эти факторы приводят к усугубляющейся деградации каждого последующего поколения школьников, а следственно, и всей страны.

Знание обесценивается, в качестве альтернативы ему предлагается вера, причём в самом грубом, внешнем её проявлении, почитании идолов и соблюдении обрядов. Влияние РПЦ (Русской Православной Церкви) на государство возрастает с каждым годом. В связи с этим растёт и притеснение свободы религии (обозначенной в Конституции). Преследование Свидетелей Иеговы, наложение ограничений на миссионерство, издевательства над заключёнными-мусульманами в тюрьмах. Охота на иноверцев доходит до абсурда: так, недавно в Санкт-Петербурге был задержан инструктор по йоге Дмитрий Угай, хотя йога имеет весьма условное отношение к религии вообще. Закон об «оскорблении чувств верующих» используется как предлог для давления на источники информации и мнений, неугодные РПЦ. Известен случай, когда священник Орловской митрополии Николай Селезнёв угрожал журналистам подать на них в суд якобы за оскорбление чувств верующих из-за статьи о его новом «Land Cruiser».

Как правило, в странах, где большое влияние имеет церковь, наука развивается слабо. Россия не исключение. Где хвалёные «нанотехнологии», обещанные нам ещё в незапамятном 2009 году? Почему до сих пор не налажен массовый выпуск российских гаджетов и планшетов, которыми глава «Ростеха» хвастался перед президентом в 2015-м? Если даже компьютеризация школ ползёт черепашьими темпами, что уж говорить о таких вещах, как настоящее, беспрецедентное доселе научное открытие, до которого прежде русских не смогли додуматься учёные ни одной из стран мира…» — грустно заключил Захар.

— Я почти закончил работу над докладом, — позже сказал он Алисе, когда они лежали вместе в темноте и обнимались, плавно переходя к прелюдии. — Осталось только написать часть про Крым и вообще разобрать внешнюю политику. И уже можно печатать и разносить. Но я сначала дам тебе почитать, вдруг ты заметишь какие-то ошибки или посоветуешь ещё что-то добавить.

— Да, дорогой… — ответила Алиса, но голос её показался Захару отстранённым. — Ты очень умный, и всегда движешься к своей цели…

— Чего-чего? — насмешливо переспросил Захар. Он хотя и почуял неладное, но в то же время позабавился. — Зачем ты меня хвалишь? Да ещё и такими штампованными фразами, как на дешёвых психологических тренингах? Это ты из нас двоих действительно умная, и в некоторых вещах соображаешь куда больше, чем я. Взять хотя бы твои стихи — они поразительны! Я не смог бы, при всём старании, сотворить что-то подобное по силе. А как ты тянешь на себе штаб в круглосуточном режиме, когда я слабовольно сплю по десять часов в день? Знаешь, пару раз я думал, что тебе нужен кто-то достойнее меня. Так же близкий по идеям и по духу, но с более жарким темпераментом, более творческий… Обещай, что если когда-нибудь встретишь такого человека, и будешь разрываться между условными обязательствами ко мне и притяжением к нему, то выберешь его.