— Ну, так и быть. Но прежде всего тебя нужно обработать, а то на тебе места живого нет…

— Вот именно, Зоренфелл! — подлетела Мария. — Я помогу, — вызвалась она.

— Вместе мы точно быстро его превратим в мумию, — усмехнулся полицейский и они все последовали к машине, с целью оказать первую помощь.

В этот день мир увидел рождение самой крупной, в будущем, волонтерской организации, которая широко прославится и будет находить в свои ряды все больше и больше добровольцев.

— Прости, что тебе пришлось пройти через такое ради меня…

— Опять ты за свое?

— Просто… у меня до сих пор перед глазами та картинка. Я просто не могу выкинуть её из головы. Не представляю, как тебе удалось так твердо стоять на ногах перед такой толпой…

— Ну, не знаю, выдержал бы я, если бы не приехал Эмбер. Пусть я и много дрался, но стольких противников у меня еще не было, до сих пор кости трещат…

— Кстати, ты не спрашивал, как он узнал обо всем этом?

— Спрашивал, ведь я сам никому ничего не говорил. Записку, на которой написали о тебе, нашла Майя, когда я побежал со школы туда, она и позвонила Эмберу, они, как оказалось, номерами в тот вечер обменялись. А ведь она даже не подумала, что бы с тобой могло быть, так как на листке было написано приходить одному.

— Я бы тоже позвала на помощь, нельзя же оставлять друзей в опасности.

— А что если бы их целью и вправду стала ты, а не я? С тобой все в порядке благодаря их боссу…

— Ты его знаешь?

— Да, он тоже с «улиц», правда тогда он не был связан с преступным миром и всей этой теневой торговлей. Это, можно сказать, единственный человек, равный мне по силе.

— Равный? Он тебя побеждал?

— Не-а. Если бы победил, то не носить мне титула Императора. Мы три раза сходились в драке и три раза все завершалось ничьей. Мне казалось, что я видел в нем что-то похожее, что есть и во мне. Может цель, может те же эмоции, а возможно и нечто большее… Думаю, мы могли бы стать друзьями, если бы пути наши не разошлись и судя по тому, что он сказал мне по телефону, он тоже не отказался бы от такого, развернись судьба иначе.

— Почему вы с ним не разговаривали? Вдруг бы что-нибудь изменилось, как ты и сказал.

— Нам не нужны слова, чтобы донести чувства. Мы деремся и в драке раскрываем терзающих нас демонов. Это дарит нам успокоение.

— Не понимаю я вас… Нельзя же кулаками все решать, вечно себе воюете, а ведь голос дан людям, чтобы говорить, разговорами можно и достучаться до человека.

— Иногда бывают такие моменты, когда одних слов мало, чтобы донести суть.

— Ну не драться же!

— Да, конечно, все зависит от случая, мы ведь говорим о безумных подростках-хулиганах, в голове которых жила сплошная обида на личные темы, начиная от простой ссоры и заканчивая проблемами в семье. Помнишь я говорил, что у каждого свой скелет в шкафу?

— Угу.

— У всех «уличных» этот скелет гораздо больше, чем у кого-либо другого, и он растет случай от случая. Отчасти потому я и подтолкнул Эмбера на создание Юнгара. Просто мне больно видеть хороших ребят, сжигающих свое время в пустую, они переросли «улицы» и должны измениться.

— Иногда возникает такое чувство, когда ты говоришь об «улицах», словно это школа для хулиганов, свободный вход, но трудный выход, свои правила и устои, а вместо уроков очередная драка, исходя из которой каждый находит для себя какой-то ответ на терзающий вопрос — это странно, но и в то же время удивительно.

— Хорошее сравнение, — улыбнулся Зоренфелл.

Картина той драки в ангаре не покидала не только Марию, но и самого виновника торжества. Однако терзало его иное, один вопрос: «Мог ли я поступить иначе?». Он обладает несравнимой ни с чем силой, но она оказалась бесполезна в такой ситуации. Не дерись сейчас, пришлось бы это сделать в другой раз. Неизвестно, поступил бы босс той шайки также, если бы ситуация отличалась. Страшно подумать, что могло бы стать с Марией, если бы не он. Страшно снова увидеть её слезы, знать о том, что она мучается…

Из этого урока Зоренфелл усвоил одно — в некоторых ситуациях лучше разобраться сразу и самостоятельно, не прибегая к использованию силы, ведь она не всесильна. Выбери момент времени, сохрани его и вернись, если потребуется — все просто и доступно, открывает кучу возможностей: если захотеть, то можно стать несметно богатым, если пожелаешь, то станешь хоть президентом, приложив, конечно, усилия. Однако слабости есть у всех, а изъян сохранений — мораль и сам человек.

Она позволяет тебе посмотреть на мир с разных сторон. Будь богатым, будь бедным; будь добрым, будь злым; будь умным или глупым — все зависит от тебя. Ты находишь для себя множество возможностей, но однажды задашь один простой вопрос: «Правильно ли то, что я делаю?». Отсюда и идет разветвление на хорошее и плохое.