— Да вроде нет. С утра, во всяком случае, не был, — заигрывая с Алекс, сказал он.

— Вот и не нарывайся. Не испытывай судьбу.

Не дожидаясь ответной реакции, Алекс развернулась снова и ушла в свою комнату.

— Ты бы вёл себя поприличнее, Седой. Она такой же член команды, как и ты, и я, и любой из нас, — сделал ему замечание Макс. Ему не понравилась дерзость и наглая самоуверенность Павла.

— При всём при этом она ещё и девушка, — напомнил Тигран. — На борту «Одиссея», тогда, ты тоже повёл себя не красиво.

— Ой-ой. Посмотрите на этих святош. Можно подумать, что вы сами не думали, как «подкатить» к ней?! — оживился Павел и даже вскочил с дивана, — Просто я не такой лицемер, как вы и не считаю нужным скрывать своё отношение к окружающим.

— А я предупреждал тебя, Макс. С ним будут проблемы. Сначала, его надо воспитать, а потом уже готовить к космической одиссее, — Илья замолчал и кивнул в сторону Павла.

— Что-о-о? Тоже мне, воспитатель нашёлся. Да тебя самого воспитывать нужно. Ты же сам не знаешь, как вести себя в обществе. Да всё твоё окружение — это схемки, чертежики и макетики.

— Хватит, довольно! Все успокоились, — скомандовал капитан, — Сядь на место и послушай меня, — крикнул он Павлу и тот, ко всеобщему удивлению, послушался. — Мы — команда, и на борту корабля мы все равны. Нет не лучших, не худших. Мы должны обращаться друг к другу с почтением и уважением.

Павел машинально повернул голову в сторону Ильи. Этот жест заметил Макс. Да и как не заметить? Между Картелёвым и Седых в ту же секунду будто бы воздух наэлектризовался, словно стал тяжелее раз в сто.

— У вас с Ильёй какие-то, не понятные для меня, старые счёты, детские обиды. Я не буду в это вникать, не хочу. Да и не моё это дело. Но я ни за что не допущу и не позволю тебе, или кому-то другому, обижать и оскорблять кого-либо из моей команды. Усёк?

Макс пронзил взглядом своих шоколадно-кофейных глаз Павла и ждал его ответ. Но тот не особо торопился.

— Ты всё же не прав, Седой, — неожиданно произнёс Тигран.

— Тигр, не надо, — остановил его Илья.

— Погоди, Королёв. Здесь нужно во всём разобраться. Я тоже хочу сказать своё слово, — и Тигран встал с дивана, — Я почему-то думал, что все здесь присутствующие понимают и ценят тот вклад, что сделал Илья в нашу экспедицию. А теперь я вижу, что не все.

— Чего вы от меня хотите? — возмутился Павел, — Чтобы я сказал спасибо?! Да пожалуйста! Спасибо вам, многоуважаемый Илья Николаевич, — наигранно сказал Павел и поклонился в сторону Ильи.

— Не ёрничай, — одёрнул его Макс, — Не можешь вести себя нормально — будешь исключён из команды. В космосе у нас будет много трудностей и без тебя. Не добавляй нам их ещё больше.

— Да идите вы все знаете куда, — вырвалось у Павла от обиды. Но Макс и Тигран по-прежнему не сводили с него глаз. Они ждали, что Павел всё же одумается и извиниться перед Ильёй. — Если хотите, я вообще не буду его замечать.

— Опять не правильный вывод делаешь, — покачал головой Тигран.

— Ты не игнорировать Илью должен, а слушать его и помогать. А то ведь смотри, как бы он не проигнорировал тебя, — Макс пристально посмотрел в глаза Павлу и тот стыдливо опустил голову вниз.

А Илья и Тигран переглянулись между собой и едва заметно улыбнулись.

Все последующие дни команда Басаргина осваивала навыки работы в открытом космосе. А происходило всё так. В огромном бассейне, наполненном 5000 куб. м воды, на глубине 10 м была сооружена конструкция. По строению своему и предназначению она была неким подобием космической станции. Первым заданием для команды «Одиссея» было прикрепить противометеоритные панели к обшивке космического корабля — своеобразный защитный каркас.

Перед выполнением этого, вовсе не простого, как для первого задания, ребят тщательно проинструктировали. Попутно ознакомили с аппаратурой и инструментами, которые они непременно будут использовать при выполнении операции. Рассказали ребятам и о скафандрах, в которых им предстоит работать.

— Эти же скафандры предназначены для работы в открытом космосе, — пояснил им бывший лётчик-космонавт Ярица Геннадий Петрович, майор в отставке. — Самое главное в этой работе — соблюдать технику безопасности.

— А что самое тяжёлое? — спросил Макс.

— Самое тяжёлое, пожалуй, — Геннадий Петрович немного задумался, — Это сохранять самообладание и контроль над своими эмоциями, страхами. Словом, не поддаваться панике. Помню я был в моей практике случай. Проработал я в открытом космосе почти десять часов. Пришло время возвращаться на корабль, а батареи моего космического костюма израсходовали всю энергию. Тут и датчики сработали. Воздух на исходе, температура в скафандре поднялась до семидесяти градусов. Вот запаниковал бы я тогда, то не выжил бы вовсе. И кислорода не хватило бы, да и угорел бы. Ведь паника — это что? Адреналин! Он-то и повышает температуру тела ещё выше, а также и поглощение кислорода, его расход усиливается.