– Я ничего не рисовал, – сказал Джон. – Крестик, наверно, там уже был.

– И снова туземцы, – грустно проговорила Титти. – Все это значит, что и об этой гавани всяким посторонним известно.

– Не удивлюсь, если это те же самые люди, что костровую яму обустроили, – заметила Сьюзан.

И в этот момент старпом Сьюзан вспомнила, что была по совместительству судовым коком.

– Чайник, наверно, вскипел уже! – воскликнула она. – Пойду огонь гасить. И яйца уже были готовы, когда вы посвистели!

Она убежала в сторону лагеря.

Остальные заново столкнули «Ласточку» на воду. Капитан Джон заложил запасной конец за уточку на корме. Матрос Титти взяла его и полезла на валуны. Роджер держал носовой фалинь. Потом Джон сошел на берег. Титти натянула кормовой конец и обвела его кругом небольшого рябинового куста, росшего на скале. Роджер и Джон крепко привязали фалинь к пеньку, помеченному белым крестом. «Ласточка» благополучно покачивалась в маленькой гавани, имея под килем два или три фута воды, расчаленная на две точки и надежно укрытая со всех сторон.

Капитан Джон с гордостью поглядел на суденышко.

– Самая лучшая гавань на свете, – сказал он. – Другой такой нет.

– Вот если бы еще никто не знал о ней, кроме нас, – добавила Титти.

И они поспешили обратно к месту стоянки.

Лагерь успел принять обжитой вид. На поляне красовались две палатки, растянутые между двумя парами деревьев. В одной собирались спать старпом и матрос, в другой – капитан с юнгой. На открытом пространстве под деревьями весело горел костер. Скипевший чайник стоял на земле, из носика валил пар. Сьюзан распускала на сковородке большой кусок масла. В кухонной миске плавало шесть сырых яиц. Сьюзан разбила их о край кружки и вылила в миску. Пустые скорлупки уже трещали в огне. На земле выстроились в ряд четыре кружки.

– Сегодня обойдемся без тарелок, – сказала старпом Сьюзан. – Все будем есть с одного общего блюда!

– Это не блюдо, – возразил Роджер. – Это сковородка.

– В любом случае мы будем с нее есть. Отмывать яичницу от тарелок – врагу не пожелаешь!

Она вылила сырые яйца в шкворчащее масло, поперчила, щедро добавила соли и теперь помешивала.

– Сворачиваются понемногу, – заметила внимательно наблюдавшая Титти. – Когда пойдут хлопьями, надо будет все время отскребать их от дна. Я видела, как миссис Джексон яичницу жарит.

– Вот как раз хлопья появились, – сказала Сьюзан. – Давай скреби.

Она поставила сковороду наземь и раздала всем ложки. Капитан, старпом и нижние чины «Ласточки» расположились кругом сковороды и, как только раскаленную яичницу стало можно брать в рот, принялись за еду. Старпом Сьюзан загодя приготовила четыре больших ломтя черного хлеба с маслом, чтобы съесть их вместе с яичницей. Потом разлила в четыре кружки чай и дополнила каждую молоком из бутылки. «Молока в этой бутылке хватит вам на сегодня, – сказала мама. – На завтра постараемся обеспечить вас молоком с фермы, расположенной немножко поближе, чем Холли-Хоу…» Еще в меню был большой рисовый пудинг, приехавший на самом верху в одной из больших пищевых жестянок. И четыре крупных ломтя пирога с тмином. И яблоки на всех.

Расправившись с яичницей, рисовым пудингом, хлебом с маслом, тминным пирогом и яблоками, старпом с матросом помыли посуду. Нужно было вычистить ложки, отскрести сковородку, выполоскать в озере кружки и кухонную миску. Капитан с юнгой вооружились подзорной трубой и облюбовали удобное место на возвышенности над лагерем, в северном конце озера. Там можно было залечь в расщелине между скалами и выставить трубу между кустиками вереска, оставаясь невидимым для посторонних. Прямо за спиной у них была высокая сосна, которую они, бывало, созерцали, глядя на свой остров с Дарьенского пика.

Капитан Джон лежал на спине среди вереска и рассматривал крону сосны.

– Если уж на то пошло, – сказал он, – надо бы устроить флагшток вон там, на вершине.

– Зачем? – спросил Роджер.

– Тогда можно было бы поднимать флаг, подавая сигнал. Допустим, Сьюзан с Титти останутся здесь одни, а мы с тобой отправимся на рыбалку…

– Мы удочки забыли, – сказал Роджер.

– Завтра привезем, – сказал Джон. – Просто представь себе: мы уехали на рыбалку и тут появляются туземцы. Ну те, что раньше костер жгли. Мы с тобой видим поднятый флаг, понимаем: произошло нечто важное – и быстро возвращаемся на помощь. А еще сосна может отлично послужить маяком! Если кому-то из нас придется возвращаться после наступления темноты, оставшиеся на острове могли бы поднять туда фонарь. Получится самый настоящий маяк, и мы найдем остров даже в самой кромешной темноте!

– Но ни Сьюзан, ни Титти, ни мне на это дерево не забраться. Там внизу совсем веток нет.

Ствол, как часто бывает у сосен, первые пятнадцать или двадцать футов был совсем голый.

– Если бы я сумел вскарабкаться до самой нижней ветки, я бы перекинул веревку, чтобы концы к земле свисали. Тогда никому больше не пришлось бы лазить: привязывай фонарь на веревку и поднимай! Один конец веревки привяжем к кольцу на верху фонаря, второй – к его донышку, чтобы поднимался и опускался и на ветру поменьше болтался…