– Кто-то сумел воспользоваться пуолученной информацией, что вдалбливалась в вмаши головы на протяжении пяти лет, кгто-то вылетел раньше, чем смог пёроизнести государственный экзамен,- с задних рядов послышались смешки. Все помнили барона Прутти, чей сын, нахватавшись двоек, был отчислен, так его папочка, неделю бегал к декану с деньгами, потом с угрозами, в итоге был отправлен в полет. В прямом смысле, окно в деканском кабинете восстанавливали за счет барона.

– Есть среди вас и гордость учителей, есть те, на кого мы сможем рассчитывать в тяжелую минуту. Кому - то дорога в Ковен, кто-то остается преподавателем, а кто-то на большее, чем быть сельским целителем, не смеет рассчитывать.

Половина целителей вздохнула, это о них велась речь.

– Но есть жемчужина, которая уверен, еще неоднократно удивит нас,- впервые за всю свою речь учитель улыбнулся.
– Леди Лола Ирнейская, прошу, поднимитесь.

Словно в тумане я поднималась по ступенькам на импровизированную кафедру. Выпускники смолкли, образуя идеальную тишину. Первый год, я отчаянно отбивалась от их шуток и насмешек. Во второй год, я отбивалась от подхалимов и лицемеров. На третий, ко мне вообще боялись подходить.

– Лучший ученик за все время. Та самая жемчужина...

– Коса Смерти, Пресветлые с тобой!
– крикнул голос из самого конца.

Неожиданно для меня, все выпускники встали, склонились и синхронно повторили фразу, один раз, второй, третий... На глаза наворачивались слезы, но сдерживала, сдерживала, пока учитель не спустился к ученикам и не повторил их действия.

Признание, общественное признания, а главное самого авторитетного человека в моей жизни. Я заревела, думаю, это послужило для всех шоком, никто никогда не видел моих слез. Получив свой диплом, я еще долго не могла прийти в себя.

Улыбнувшись своим мыслям, направилась в место для встреч с арэтэ.

Темные ведьмы не сдаются без боя. Темные ведьмы ломают препятствия, прогибаются под обстоятельства, но не более. Я та, что выдержала боль в миллионы раз сильнее, чем пресловутые плети. Сломать мое тело? Да, пожалуйста, дух не сломлен. Он - птица, парящая высоко в небе.

Глава восьмая

– Умная девочка,- жарко шептал голос.

Отмахнувшись, перевернулась на другой бок. Черт возьми! Умная девочка! Да я уснула! Объятья стали крепче, последний оплот, туника, соскользнула с тела. Поцелуи Зара цепочкой бежали по плечу, шее.

Словно в прострации отметила для себя, что его ласки ни капли не возбуждают меня. Он подловил меня, довольно удачный момент: сонная, еще во власти полусладкой дремы, тело расслабленно, но....

Никакой реакции, абсолютно.

Когда его пальцы сжали соски, проснулась окончательно.

Во-первых, больно, во-вторых, неприятно, и, в-третьих, да кто его учил так с женщиной обращаться?

– Канал связи налаживаешь?
– прокомментировала манипуляцию с сосками.

Зар замер, затуманенным взглядом посмотрел на меня.

– О, есть контакт,- попыталась спихнуть его тушу с себя.

Почти удалось, все же он тяжелый.

– Ло?
– нотки ясности прозвучали в его голосе.

– Да-да, слезь меня жертва озабоченности.

Пока он от гнева хватал ртом воздух, таки спихнула его с себя и облегченно выдохнула.

Перевернулась, подобрала порванную тунику, прикрылась и только тогда взглянула на арэтэ.

– Зар, - как можно мягче начала я,- у нас с тобой ничего не получится. Успокойся, выдохни.

– Успокойся? Выдохни?
– кажется, я разворошила змеиное гнездо.

– Ты получаешь удовольствие от сношения с бревном?

– С бревном?
– эхом повторил он.

– Именно. Ты уж извини, но ни ты, ни твои действия не возбуждают. Ты слишком груб и не сдержан.

– Вот как,- протянул Зар, его глаза вспыхнули.

Смотрелось жутковато, комната освещалась несколькими свечами, его длинные янтарные волосы блестели, а к этому добавился огонь глаз. Больно, так бывает, когда слишком долго смотришь на полуденное солнце.

– А с чего ты решила, что ты должна получать удовольствие? Маэтэ существуют для удовлетворения мужчины, что там чувствуете вы, никого не волнует,- желчно прохрипел Зар, подползая ближе.

Отпрянула. Ах, вот оно как, тело женщины собственность мужчины, что хочу то с ним и делаю?

– Я не твоя маэтэ, ты держишь меня насильно. Так что речи о моей покладистости, а уж тем более о доставлении удовольствия тебе, не может и быть.

– Ошибаешься, Ло, ты будешь делать все, что я потребую. Я даю тебе последний шанс, будь хорошей девочкой, не заставляй меня применять силу.

Пока он это говорил, отползла к самому краю необъятной кровати, и опустила одну руку вниз, так чтобы пульсар, вызванный мной, был незаметен, пока незаметен.