– Потерпи, сейчас покормим, – заметил герцог его жадный взгляд. – Принести тебе ведро? Алвис отрицательно качнул головой.

– Не могу вас понять, сир,– тихо произнес он. – Вы едва не убили меня, а теперь боретесь за мою жизнь.

– Не хочу ссориться с богами,– улыбнулся одними губами герцог.

– Что вас гнетет?

– Так заметно? – Алан запустил пятерню в волосы и энергично подергал отросшие пряди. – Женщины.

– Не справляетесь? – попытался пошутить Алвис, но наткнулся на такой злой взгляд, что предпочел не развивать эту тему.

Раб перелил бульон в чашку и вопросительно посмотрел на герцога.

– Сможешь чашку удержать?– совершенно серьезно поинтересовался Алан у Длани, внимательно следя за его взглядом.

– Смогу,– упрямо тряхнул головой Алвис и протянул дрожащие руки.

Герцог с сочувствием смотрел, как он двумя руками обхватывает глиняную чашку и осторожно подносит ее к губам.

– Не спеши.

«Да чтоб вы провалились к реке Забвения, ваша светлость, вместе с вашей заботой и снисходительностью!»

– Завтра попробуем накормить тебя кашей.

Пока Алвис маленькими глотками пил бульон, растягивая удовольствие и оттягивая разговор, он наблюдал за молчаливым герцогом. Что-то с Аланом было не так. Всегда ироничный и спокойный, сейчас он явно злился и был растерян. Неужели действительно из-за женщин? Но Алвис был уверен, что еще не родилась та женщина, которая смогла бы завоевать сердце этого загадочного мужчины. Интересно, очень интересно, кто или что смогло выбить герцога из привычного состояния и можно ли это как-то использовать в собственных целях? Хотя о чем он думает? Сейчас используют его самого, и как именно – можно лишь догадываться.

– Что скажешь?– спросил герцог, когда раб забрал чашку и протер тело Алвиса влажным полотенцем так бережно и осторожно, словно тот был хрупкой статуэткой. – Думаешь, у нас может получиться?

Прежде чем ответить, Длань тщательно помолился Вадию и даже освятил себя его знаком, шутить с покровителем не хотелось совершенно.

– Может получиться, если вы разыграете все правильно, – осторожно ответил он. – Но не быстро.

– Сам знаю, что не быстро. Но у меня нет времени, – как-то затравленно ответил Алан. – Понимаешь, нет времени!

– Вы собрались нас покинуть?

Во взгляде герцога промелькнуло отчаяние, и Длань многое отдал бы, чтобы узнать, о чем он сейчас думает.

– Что вас волнует, сир? Неужели это действительно из-за женщины? Тогда я желаю с ней познакомиться, – попытался он спровоцировать герцога. – Иметь такую женщину в союзниках многого стоит.

Алан криво усмехнулся. А затем вдруг резко припечатал ладони у лица Алвиса, нависая над ним, почти вдавливая в кровать. Длань напрягся, ему показалось, что Алан сейчас его или поцелует, или задушит, но нет, герцог просто склонился к его уху и зло зашептал:

– Ты сейчас беспомощный, слабый и полностью зависишь от моей воли. Что ты сделаешь, если я воспользуюсь твоей слабостью? Если я прямо сейчас при Леонардо изнасилую тебя? Возьму без твоего желания, против твоей воли? Просто потому что могу, потому что сильнее. И сделаю это так, что твое тело сдастся и получит от насилия удовольствие, но при этом разум будет орать и биться от унижения.

– Я... Мне бы не хотелось этого,– только и смог выдавить из себя Алвис, не зная, как реагировать на слова герцога.

– И мне не хотелось, но твой проклятый бог не оставил мне выбора! – гаркнул Алан и наконец отодвинулся.

За его спиной всхлипнул раб, герцог на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, Алвис уже ничего не мог прочесть в его взгляде, кроме усталости и печали.

– Алвис, я хочу, чтобы ты дал мне клятву.

– Вы ведь понимаете, сир, что мои клятвы нерушимы, поэтому я ими не разбрасываюсь.

– У тебя тоже нет выбора, – криво усмехнулся герцог, и Алвис понял, что выбора у него действительно нет. Что здесь и сейчас решается, каким будет этот мир через год, десять лет, сто лет... И что от его согласия или отказа уже ничего не зависит.

– Я дам эту клятву, сир.

Он всматривался в знакомые темные глаза в попытках найти ответ на свои вопросы, понять и предугадать хоть что-нибудь, но видел лишь тьму и бездну.

– Поклянись, что как бы ни сложилось дальше, ты до самой смерти не оставишь моих детей. Я буду спокоен, зная, что у Турена и Дарена есть такой союзник. Я не хочу, чтобы ты их оберегал, хватит и без тебя телохранителей, но я хочу, чтобы ты был рядом в трудную минуту.