— Тебя тоже нельзя, — пришла к выводу ведьма, оценив мою физическую форму. — Ты вообще… заморыш. Остаюсь только я.

— И все же, ты бы лучше магистру Эжверски показала для начала свое изобретение,

— уговаривала подругу Сильвия. — А то мало ли. И если что не так, она посоветует, как поправить.

Тара кивнула, но что-то мне подсказывает, решила по-своему. И продолжила ковыряться вилкой в салате.

В остальном, наш ужин прошел спокойно. Никто меня не дергал, никто не заговаривал, только косились… но это можно и перетерпеть.

Иногда я ловила на себе хмурые взгляды своих сокурсников, иногда мне казалось, что чье-то внимание сверлит мне спину. А может так оно и было. Ну… наверное нужно привыкать. Не в лесу же мне жить предстоит следующие пять лет. И вообще, хорошо, что у меня появились первые друзья. И очень надеюсь, что Стефан, после нападения не отвернется от меня. Конечно, я не виновата, но кто его знает, к каким выводам он придет, когда очнется.

Вот примерно такими мыслями была забита моя голова во время ужина и даже по дороге назад в общежитие.

Краем уха я слушала трескотню неумолкающей ни на минуту Сильвии, замечания и страдальческие вздохи Тары. И думала, что вот и началась моя студенческая жизнь. Вот так сразу… И от этого осознание становилось радостно и легко на душе. Я все же смогла. Я это сделала.

В общем, в общежитие мы возвращались веселые, довольные и готовые горы свернуть, не то что сгрызть до самого основания гранит науки.

— Если что у меня мазь есть от синяков и крепатуры, — любезно предложила свою помощь Тара. — Сама делала.

Вот если бы не это уточнение, то я, может быть и согласилась попробовать, что у нее там за мазь такая.

— У меня и у самой есть. Все же тоже корни ведьминские имеются… — с улыбкой ответила я. — Но если что, я к тебе приду за помощью, — заметив, как скисла моя новая подруга, добавила я.

— О, вот и позор факультета боевой магии! — провозгласил на весь этаж визгливый девичий голос, едва мы свернули в наше крыло. — Убогая, как у тебя ума хватило поступать на мужской факультет?

“Убогая” — это я что ли?

— Немейя Ривс. На целительский в этом году поступила, — тут же шепотом просветила меня все обо всех знавшая Сильвия. — Самая противная и скандальная особа высшего света Редверга. Конечно же, после ее маман. Она с Эзером Сетерби помолвлена с прошлого года.

Бедный староста… Угораздило же его так…

Такая мимо не пройдет, не зацепив. Как упустить возможность поиздеваться над тем, кто, по ее архиважному мнению, слабее.

Вот только у меня было слишком хорошее настроение, чтобы препираться с ищущей скандала девицей.

Потому, проигнорировав и ее реплику, двух хихикающих подруженций, подпирающих стенки, и боевую стойку скандалистки посреди коридора нашего женского крыла, я совершенно спокойно намеревалась пройти мимо. Но не сложилось.

Немейя Ривс похоже не собиралась так просто меня отпускать, без боя, и заступила мне дорогу.

Студентка первого курса целительского факультета была на голову выше меня, темноволоса, белокожа и, в общем-то, очень красива. Той аристократичной красотой представителей высшего света. Но в то же время, излучала такой негатив, что приближаться к ней ближе чем метров на двадцать не хотелось.

— Ривс, чего тебе не сидится спокойно? — решила вмешаться Сильвия, похоже не только все знающая обо всех, но еще и со всеми знакомая. — Иди отдыхай. Завтра на занятия вставать рано.

— А ты чего, в личные защитницы убогой записалась? — оскалилась Ривс, и уже глядя мне в глаза, спросила. — Сама говорить не способна?

— Говорить нужно тогда, когда это смысл имеет, а ты просто желаешь поскандалить, — ответила я, скрестив руки на груди. — Иди в целительскую, сделай полезное дело. Думаю, там редкость яд гремучей змеи. Смотри — добрее станешь…

Тара на это хихикнула, за спиной на лестничной клетке, откровенно засмеялся кто-то, похоже из моего факультета, а Немейя вспыхнула до корней волос…

— Ах ты… — прошипела она, замахнувшись и, видимо, намереваясь отвесить мне пощечину, но я ловко перехватила ее тонкую руку.

— Не надо меня злить! — голос мой стал глухим, словно потусторонним, а по телу словно изморозь прошла. Холодная, темная… пугающая.

И я, словно испугавшись саму себя, отпустила руку побелевшей целительницы.