Наконец, не выдержав езды с бесконечными спусками-подъемами и поворотами, говорю: выйду тут. Уютный кишлак называется Нанай. Кругом журчат арыки, продают нехитрый товар, есть и чайхана у дороги, и сам кишлачник Абу-Али хорошо говорит по-русски… Он поясняет, что их село Нанай живописнее хваленой Бурчмуллы, да и водопадик тут побольше. Конечно, когда тебя зовут в гости – надо соглашаться не раздумывая, выбор невелик. Сходив к реке, не дойдя до водопада с километр, понял, что отдых и досуг на природе одинаков – нехитрая вылазка, омовение и перекус захваченной снедью. Всё, как и на Байкале. Тут потеплее – снаряжения для ночевки с собой надо тащить меньше. На местных биваках даже одеяла остаются.

Заев маленькие шашлычки салатом, закусив их арбузом-дыней, пройдя до речонки Пскем и немного поговорив с зелеными человечками о невозможности фотографирования на секретном мосту, я был приятно удивлен их спокойствием, нелюбопытством и отстраненностью. Потом была прогулка по задворкам кишлака Нанай – тут ишаки, и сады, и арыки, и тень, и пыль. Люди сидят в тени и очень удивляются твоему появлению – ты загадка и полупризрак в этих горах. Наконец, выруливаю к Абу-Али. Он наливает настойку из злаков на кислом молоке – сытная вещь. Зовет в дом. Мы располагаемся на летней кухне. Как обычно – ковры и подушки, низкий столик. Его дочери приносят чай. Он долго с ностальгией рассказывает о Кубе, как там служил в юности. Как всё было хорошо организовано – питание, досуг с кино и прогулками. Да и сама Куба – рай. Он мне еще показал свежеотмазанную глиной кухню, где пекутся свежие ароматные лепешки в тандыре, где в больших казанах готовится пенджабский плов и варятся всевозможные яства.

Конец ознакомительного фрагмента.