Д. З. Я не знаю, любимая ли ваша книга «Малыш и Карлсон», но каким было ваше первое впечатление от встречи с этими героями? Ваша мама [21] нам подарила их так же, как Астрид Линдгрен, поскольку мне кажется, что перевод в данном случае совершенно конгениален произведению.

П. Л. Я помню почему-то хорошо, как они вместе с отцом [22] переводили «Карлсона»: это было летом, и надо сказать, что был отпуск, мне было лет 10. Они вдвоем ужасно весело, дико хохотали, и я помню, у меня осталось даже в ушах вот это мгновение, когда придумался «в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил», «приторные порошки» и всякие другие их шутки.

Мне кажется, это был еще и плод их любви взаимной. Это был какой-то рассвет их жизни, и поэтому эта любовь, этот искрящийся юмор, эта радость вошла в Карлсона. «Пеппи Длинныйчулок» уже была не такая блестящая и смешная, хотя во всем мире известна как раз в первую очередь Пеппи. Потому что Карлсон-то злой вообще.

Действительно, принято так трактовать Карлсона, что это вроде каких-то вредных советов, каким не надо быть мальчику. Но я уже во взрослом возрасте перечитала эту книгу подробно и поняла, что это потрясающая совершенно философия: Карлсон – это свободное, беззаботное существо, которое выдумывает себе Малыш, застенчивый, трусоватый, мечтающий быть таким же, как Карлсон.

Гениально сказала, точно! Я не думал об этом, но это, конечно, именно так – это некоторая раздвоенность. Карлсон учит его просто жить, быть свободным и не бояться.

Д. З. Ваш отец [23] был выдающийся артист, знаменитый мхатовец. Ливанов, Качалов – это имена, которые для всех ассоциируются с величием русского театра. Вы сказали, что своего отца вы увидели в спектакле «Мертвые души». К счастью, этот спектакль снят на пленку, поэтому у нас тоже есть возможность его увидеть.

В. Л. Я «Мертвые души» во МХАТе видел тридцать семь раз.

Тридцать семь раз вы смотрели на своего папу?

Да.

Это была уникальная роль Ноздрева. Все сходятся в том, что никогда больше не было такого Ноздрева, такого совпадения с персонажем. Вы смотрели тридцать семь раз на своего папу в этой роли. Почему?

Просто это был замечательный спектакль, поставленный Константином Сергеевичем Станиславским по инсценировке Михаила Афанасьевича Булгакова. Слияние этих грандиозных, талантливых, гениальных людей и дало такой спектакль, который впечатлял. Там с годами стали меняться некоторые исполнители. Сначала Чичикова играл Василий Топорков, а потом Владимир Белокуров. Но это никак не вредило спектаклю. Настолько все это было продумано, прочувствовано и блестяще воплощено, что впечатление не снижалось.

В 1948 году был юбилей – 50 лет Московскому Художественному театру. Мне было 13 лет. И я проник туда на галерку. Они в связи с юбилеем возобновили и только один раз показали спектакль «Женитьба Фигаро» Бомарше. Я вам скажу, что большего театрального праздника я нигде и никогда не видел. Это был грандиозный праздник, просто грандиозный. Отец мой играл графа Альмавиву.

Вы вообще были окружены замечательными актерами. Василий Качалов был близким другом вашего отца.

Я назван в его честь!

Насколько я знаю, изначально была мысль назвать вас в честь Алексея Толстого, но они поссорились. И вас назвали в честь не менее великого человека – Василия Качалова.

Да.

Вы, кстати, видели ту самую собаку Качалова из стихотворения Есенина?

Нет, к сожалению, не видел. Я у него дома не бывал. А Василий Иванович у нас бывал, приходил к нам в гости. Он очень любил отцовские рисунки. Когда приходил, обязательно просил, чтобы отец ему показывал новые рисунки, свои характерные шаржи.

У вашего отца действительно фантастические рисунки, очень талантливые. Насколько я понимаю, Михаил Афанасьевич Булгаков вдохновлялся этими образами в какой-то степени, когда писал свой знаменитый «Театральный роман».

Есть свидетели, которые подтверждают, что это было именно так. Скажем, актриса Лидия Коренева, выведенная у Булгакова под именем Людмилы Сильвестровны Пряхиной, точно списана с рисунка моего отца – с кружевным платочком в оттопыренной руке. Отец создал этот рисунок гораздо раньше, чем Михаил Афанасьевич написал роман. Вообще они с отцом очень дружили. У отца есть надпись Булгакова на книжке, такая проникновенная и хвалебная, какой, я думаю, нет ни у кого.