– Сегодня последний день, – голос Зины дрожал.

– Почему последний?

– Завтра приезжает она.

Он погладил её по голове.

– Я чувствую, что последний. Так как было уже не будет… – Зина расплакалась.

– Успокойся, дурочка. – Летягин приподнял её лицо, – я ведь здесь с тобой. Ну что ты? – Он обнял её.

– Нет, не будет! Не будет… – Зина плакала, всхлипывая на его плече.

Впервые Летягин задумался о последствиях.

Он посмотрел вверх, словно из колодца. Свет бледнел. Стало темнее и прохладней. На миг он ужаснулся: «Что я наделал? Что будет с этой девочкой?»

Ольга приехала поздно вечером. Летягину показалось её не было целый год. Так он отвык. Никакой радости от встречи. Он сидел за столом и пил давно остывший чай.

Довольная, напитавшаяся городом Ольга щебетала, передавала приветы от родителей, знакомых, разворачивала свёртки, раскладывала вещи, ходила из комнаты в комнату. Казалось более чужой, чем до отъезда.

Летягин с грустной улыбкой цедил чай.

Ольга загорела. На ней было новое белое платье в тонкую голубую полоску. В нём она выше и ещё стройней. Новая причёска, новые духи. Городская жизнь пахнула. Летягин смотрел на жену – холёная горожанка, какой всегда и была. «Отец деньжат подкинул».

Поймав взгляд мужа, Ольга смутилась. Отвернулась и, поправляя волосы у зеркала, сообщила, что дочку решила оставить у родителей до сентября. Ей там лучше.

Летягин встал из-за стола, допив наконец чай.

– Ты куда? Я не всё рассказала.

– Покурю и вернусь.

Август сверкал звёздами. От прошедшего недавно дождя пахло мокрой травой и свежестью. Летягин курил. Что будет дальше? Как-то всё усложнилось. Он впервые не знал, что делать.

Ольга шла из магазина. Как всегда, поглощённая мыслями, никого не замечала.

– Доброго денёчка!

Ольга вздрогнула от неожиданности. Остановилась. Краснощёкая здоровая баба шла прямо не неё.

– Как поживаете, Ольга? По батюшке не знаю, как вас.

– Александровна. Здравствуйте.

– А я Пичугина. Помните, я вам с нашими женщинами разгружаться помогала? Помните?

Пичугина странным образом произнесла «женщины». Ольге послышалась «о» вместо «е». Она снисходительно улыбнулась:

– Да, припоминаю. Спасибо вам за помощь.

– Да, ладно, чё уж. – Пичугина махнула рукой. – Ну, как вы поживаете? Что-то не видно вас последнее время.

– Я уезжала в отпуск… – Ольга чуть не стала рассказывать, куда и зачем ездила. Она резко замолчала, одёрнув себя: дожилась! обабилась!

Краснощёкая Пичугина стояла перед ней в выжидательной позе. Ольга молчала.

– А вон оно что, – протянула Пичугина, – а я-то думаю, где вы.

– Ну вот, я и появилась, – улыбнулась саркастически Ольга и попыталась обойти Пичугину. Та посторонилась.

– А я Зинку с вами спутала. Вижу, она к вам в ворота шасть. Думала вы! – прокричала Пичугина Ольге в спину.

Ольга остановилась.

– Какая Зинка?

– По темноте дело было, вот и спутала. Зинка – секретарша в прокуратуре. Да вы её знаете.

Сгорая от стыда, Ольга шла, не смея смотреть на прохожих. Ей мерещилось, что все обо всём знают. Зачем она сюда вернулась?

Дома схватила тряпку и стала тереть пол. Мерзавец! Клоун! Так опозориться! Теперь эти зачуханные бабы в платках будут полоскать её имя!

Когда Летягин днём заскочил домой, Ольга как раз возилась с полами. При виде мужа она истерично рассмеялась:

– Как на ловца и зверь! Да, дорогой?

Летягин насторожился.

Ольга как стояла с тряпкой, так и пошла на него.

– Я ведь предупреждала тебя, дорогой!

Он успел ухватить взметнувшуюся у лица тряпку. Ольга замахнулась свободной рукой, Летягин увернулся.

– С ума сошла, дура!

– Дура, что с тобой связалась! Сто раз – дура!

Она стояла перед ним растрёпанная, вытирала руки о новое платье.

– Делай, что хочешь. Хоть в камеру сажай свою Зинку, но чтобы я её не видела, – прохрипела Ольга, – иначе завтра собираю вещи и падаю на развод.

Зина сидела за работой у открытого окна. Она засмотрелась на букет полевых цветов на подоконнике. Цветы из леса. Их цветы.

Стояла послеполуденная тишь. Вместе с ветерком в окно прокуратуры залетали и улетали назойливые мухи.

Вот влетел толстый шмель и приземлился на букет.

«Как медвежонок сладкоежка», – улыбнулась Зина.

А «медвежонок» перестав жужжать, замер, точно уснул на облюбованном цветке. Зина осторожно подошла к окну. Шмель не двигался. «Так и есть – неужели уснул? Нет – он забылся, объевшись нектара». Зина положила локти на подоконник. Она наблюдала минуты две-три. Кашлянула. Шмель очнулся. Недовольно зашумел и тяжёлый вылетел в окно.