О, кстати, нужно взять за правило закрывать дверь не только в смежную комнату, но и коридор. Не спальня, а проходной двор какой-то.

— Правда, мы не думали, что ты с супругой будете ночевать в одной комнате. Зато познакомились! — перебивая друг друга и заканчивая общую мыль, поведали сестры оптимистично. Нужно будет как-то привыкнуть к такой манере общения.

— Познакомились? — хмуро уточнил Клим. — А теперь марш отсюда! Чтобы я вас больше в этой комнате без приглашения не видел! И скажите, чтобы нас не беспокоили! — рявкнул Клим, и девчонки как по мановению волшебной палочки выскочили из комнаты, весело хихикая, укрепляя меня в уверенности, что здесь что-то нечисто… Хотя, поводом мог послужить их братец, так как со словами, чтобы не беспокоили, подленько так, стал укладывать меня обратно в постель и нависать в самом недопустимом смысле. Причем сделал это так, чтобы родственницам были понятны его намерения.

Почему я до сих пор не ору как резанная, что меня насилуют и, собственно, караул?!

***

Стоило дверному замку щелкнуть, как я с, неведомо откуда взявшейся, силой отбросила от себя мужчину и в бешенстве подскочила в постели. Огляделась в поисках того, чем бы можно было огреть нахала, но с сожалением вспомнила, что не держу рядом с кроватью ничего тяжелого. Кроме книг. Но их я в расход не пущу, рискуя испортить произведение, даже чтобы отомстить наглому герцогу.

За неимением вариантов вооружилась подушкой.

— Ты! — прошипела я, надвигаясь на удивленного мужчину. — Какого черта забыл в моей постели? Хамло! — слова я сопровождала угрожающим замахиванием своего пухового снаряда.

— Агата, успокойся! Давай просто поговорим, прежде чем ты решишь меня убивать. Тем более, подушкой это сделать затруднительно.

— О! При должном старании, я тебя и чайной ложечкой забью насмерть! — рявкнула я, но все же взяла себя в руки, медленно опустив «оружие» и отбросив в сторону. «Супруг» прав. Убить я его всегда успею, а вот удовлетворить любопытство с его кончиной будет проблематично. — Хорошо. — великодушно кивнула я, сложив руки на и в ожидании уставилась на замершего герцога. А куда это он, собственно смотрит? — Я жду! — поторопила я.

— Знаешь, — протянул он задумчиво. — меня несколько волнует твоя страсть к кружевам. Странное предпочтение для невинной девушки.

Уже заранее краснея, я опустила голову и чуть не ударила себя ладошкой по лбу. Сейчас я сидела напротив полуголого мужчины в кружевном пеньюаре, лямка которого предательски соскользнула с плеча (видимо после моих манипуляций с подушкой), и только скрещенные руки на груди удерживали это безобразие на мне, не давая вещице опозорить меня, и осчастливить герцога, окончательно.

Какая сорочка в пол?! Монашеское платье, шерстяные кальсоны, сапоги и тулуп сверху — вот, в чем я буду теперь ночевать ближайший год!

Быстро соскочила с постели и завернулась в шелковый халатик, что оставила вчера перед сном в кресле.

— А ты не волнуйся. — пытаясь успокоиться уже проверенным способом процедила я, считая в уме до десяти. Не помогло, и увеличила количество мысленных цифр. Так уже лучше. — Тебя мое белье и я сама, вообще никак не касаются.

— Ну почему же?! — усмехнулся он, окидывая меня оценивающим взглядом. Кажется, я стала преданной поклонницей хрустальных мыльниц. Тот, кто их придумал — гений! Очень многофункциональная вещь. И красиво и удобно. Ей можно даже обороняться или учить уму — разуму зарвавшихся типов. — Мы все же женаты. Мало ли, как жизнь повернется.

— Ко мне она уже повернулась. — фыркнула я. — И поверь, совсем не тем местом, с которым принято здороваться.

— Кажется, ты явно преувеличиваешь свое бедственное положение. — не поверили мне. Он что, действительно считает, что от такого подарка, как он, я должна прыгать жизнерадостной козой, страдающей слабоумием и благодарить богов, что меня «осчастливили»?

Свои сомнения я не постеснялась озвучить, чем вызвала волну негодования.

— А что тебя не устраивает? — возмутился «оскорбленная невинность» и даже с постели встал, а мне открылся вид на вполне простые клетчатые спальные штаны. Все бы ничего, вот только расцветка у них уж больно яркая, аж в глазах рябит. — Молод, богат, умен, хорош собой. — стал перечислять этот, явно не скромный, обиженный в лучших чувствах, аристократ. — Да я герцог! — подвел он итог.

То, что он герцог, по его мнению, говорит само за себя? Так, что ли?

— Хамло, пьяница и бабник. — поспешила я открыть ему глаза на то, как обстоят дела на самом деле. Все вышеперечисленное разом перекрывает его перечисленные «сомнительные» достоинства.

Я прямо видела, как мужчина сдерживает себя, чтобы не наговорить лишнего. В этот момент я его немного зауважала, так как он с собой справился, прекратил краснеть и пучить глаза. Пару раз вздохнул — выдохнул и пригладив всклоченные после сна волосы, спокойно сказал:

— Об этом я и хотел поговорить.

— Говори. — великодушно разрешила я, плюхнувшись на кресло и с интересом уставилась на мужчину. Он сел в соседнее и тоже внимательно на меня посмотрел. Кажется, у меня появилось чувство дежавю. Не к добру это. Не хватало, чтобы такие посиделки стали у нас традицией.

— Не знаю, с чего начать.

— Начни с начала. — посоветовала и приготовилась слушать. Чувствую, услышанное будет интересным. — Почему ты оказался в моей постели?

Мне поведали увлекательную историю о том, что зная, своих родных, Клим предположил (и не ошибся) что те захотят явиться неожиданно. Прекрасно понимая, что я без веских доказательств, отказалась бы пускать его в постель, тот на свой страх и риск пришел ко мне под утро (здраво рассудив, что ночью его семейство не станет разъезжать, а вот ранним утром — пожалуйста). Помня о том, что его младшие сестры не побрезгуют вломиться в спальню брата, он что-то в этом духе и предполагал.