Она шумно вдохнула, и Каэль посмотрел ей в лицо. Он выглядел пораженным, и на мгновение Аня испугалась, что была ранена тяжелее, чем думала.

Но нет. Если на то пошло, рана больше пугала, чем причиняла боли.

— Просто царапина, — прошептала Аня.

— И все еще кровоточит, — снова сосредоточившись на ее бедре, Каэль склонился, чтобы лучше рассмотреть. — Ее нужно промыть.

В то же время он осторожно ухватил ее ногу, скользнув мозолистыми пальцами по чувствительной коже внутренней стороны бедра. Аня замерла. От его прикосновения пробудились все возможные ощущения, начиняя с боли, заканчивая удовольствием.

С безразличным лицом Каэль отдернул руку, оставив на Аниной коже кровавый отпечаток. Грязно выругавшись, он встал и негодующе посмотрел на Аню сверху вниз.

— Исцелись, — приказал Каэль.

Удовольствие исчезло, сменившись режущей болью…и страхом. Аня молча покачала головой.

— Исцелись, — прорычал он, наклонившись ближе.

— Будет отдача, — в отчаянии прошептала она.

— Боишься ранить ворона? Тогда мы зажарим его и съедим, — Каэль скривил губы. — Или же ты добьешь умирающего ублюдка.

Лидера бандитов, все еще не погибшего. Оставляя на снегу алый след, он пытался добраться до ворот, но не прополз и нескольких шагов.

— Я не могу, — призналась Аня, превозмогая сердечную боль.

Посмотрев на нее сверкающими глазами, Каэль отстранился и, подняв меч, вогнал его в спину Нака, через кожаную броню пронзив до самого сердца. Бандит умер на месте.

Пытаясь дышать через острую боль в груди, Аня наблюдала, как Каэль прошел к коню, отстегнул от седла бурдюк и обмыл руки водой.

Со слезами на глазах она поправила чулок и почувствовала жжение там, где кромка касалась раны.

— Прекрати, — рявкнул Каэль.

Он вернулся к ней, неся маленькую керамическую флягу в одной руке и смоченный лоскут во второй. Подав Ане накидку, Каэль заставил ее одеться, на миг окутав ее своим запахом и теплом.

После чего снова опустился на колени. Поняв, что он собрался обработать рану, Аня попыталась забрать у него влажный лоскут.

— Я могу сама…

— Волшебством? — сердито зыркнул на нее Каэль. — Замри.

Возведя глаза к небу, она поморгала, сдерживая навернувшиеся слезы. Пусть не сразу, но все-таки ей удалось заговорить без необходимости мучительно проталкивать слова через сведенное горло.

— Извини, — хрипло сказала Аня.

— За что? — Каэль одарил ее очередным режущим взглядом.

— За ложь, — прерывисто выдохнула она. — Я тебя разозлила.

— Я в ярости, — процедил он сквозь стиснутые зубы, — потому что оставил тебя без защиты с одним лишь мечом. И потому что не догадался раньше. Я считал, у тебя свои причины не пользоваться магией, но оказалось, что ты не можешь.

Каэль злился…на самого себя.

— Но я соврала. Позволила считать меня заклинательницей.

— И что с того? — он начал осторожно стирать кровь с ее кожи. — Лучшая защита для женщины — убедить всех, что она может взорвать их глаза заклинанием. Я не рассказываю врагам о своих сильных или слабых сторонах и позволяю им верить, во что заблагорассудится. Так я много раз избегал проблем и получал преимущества.

Преимущества вроде умения взбираться на стены.

— Мы враги? — спросила Аня с дико колотящимся сердцем.

— Союзникам я тоже мало рассказываю, — Каэль скептически посмотрел на нее.

Она неуверенно улыбнулась. Союзники. Аня хотела стать для него кем-то большим, но была согласна на все, что бы он ни предложил.

Каэль открыл маленькую флягу.

— Мазь не только отвратительно пахнет, но и жжет огнем, вызывая онемение. Зато рана не загноится.

Аня кивнула и напряглась. Когда Каэль обработал порез, было и впрямь больно. Ей казалось, будто в ее бедро воткнули раскаленный шомпол. Нога подкосилась, и Аня с тихим хныканьем ухватилась за широкое плечо Каэля.

— Всего несколько секунд, — успокаивающе прошептал он, нанеся еще немного мази.

— Знаю я твои секунды, — проворчала Аня, но Каэль лишь усмехнулся.

— Почему ты не владеешь магией?

Разговор о волшебстве был куда мучительнее жжения.

Однако Каэль имел право знать.

— Я такой родилась.

— Король и королева твои родители?

— Да, — хрипло продолжила Аня. — Во время родов отец не смог перенести страдания матери и наложил обезболивающее заклинание. Если я когда-то и обладала магическим даром, то отдача отняла его у меня. Заклинание забрало боль моей матери и отдало ее мне.