Verbal Behaviour. N.Y.: Appleton-Century-Crofts, 1957.

Teaching Machines // Science. 1958. Vol. 128. P. 969–977.

Cumulative Record. N.Y.: Appleton-Century-Crofts, 1959.

Teaching Machines // Scientific American. 1961. November. P. 91–102.

Teaching Science in High School – What is Wrong? // Science. 1968. Vol. 159. P. 704–710.

The Technology of Teaching. N.Y.: Appleton-Century-Crofts, 1968.

Contingency Management in the Classroom // Education. Milwaukee, WI, 1969. November-December. P. 1–8.

Contingencies of Reinforcement: A Theoretical Analysis. N.Y.: Appleton-Century-Crofts, 1969.

Beyond Freedom and Dignity. N.Y.: Alfred Knopf, 1971.

Skinners Utopia: Panacea, or Path to Hell? // Time Magazine. 1971. 20 September. P. 47–53.

On «Having» A Poem // Saturday Review. 1972. 15 July. P. 32–35.

The Free and Happy Student // New York University: Educational Quarterly. 1973. Winter. Vol. 5. P. 2–6.

Particulars of My Life. N.Y.: Alfred Knopf, 1976.

Reflections on Behaviourism and Society. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1978.

The Shaping of A Behaviourist. N.Y.: Alfred Knopf, 1979.

My Experience with the Baby-Tender // Psychology Today. 1979. March. P. 29–40. A Matter of Consequences. N.Y.: Alfred Knopf, 1983.

What is Wrong with Daily Life in Western World? // American Psychologist. 1986. Vol. 41. No. 5. P. 568–574.

Upon Further Reflection. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall, 1987.

Bjork D. W. B. F. Skinner – A Life. N.Y.: Basic Books, 1993.

Гарри Броуди родился в Польше, в небедной еврейской семье. В четыре года он начал учиться в традиционной еврейской школе Хедер. В 1912 году семья эмигрировала в Массачусетс, и он поступил в американскую школу – совсем не зная английского. В 1929 году в Бостонском университете Броуди получил степень бакалавра по немецкой литературе и философии, а в 1935 году в Гарварде успешно защитил диссертацию – она была посвящена философии Кьеркегора, Бергсона и Уильяма Джеймса.

К образовательной тематике Броуди обратился в значительной степени под влиянием того антисемитизма, который царил в то время в американских университетах, мешая карьерам выпускников еврейского происхождения в университетах «Лиги плюща». Несмотря на престижный гарвардский диплом, полученный под руководством Уайтхеда [156] и Перри, в 1937 году Броуди согласился на должность преподавателя в Педагогическом колледже Норт-Адамс, штат Массачусетс, где стал читать общий курс философии и философию образования. В Норт-Адамсе Броуди познакомился со своей будущей женой. Из семьи фермеров, Дороти Хогарт стала для мужа настоящей поддержкой и неиссякаемым источником энергии. Мастерица на все руки, она избавила супруга от всех хозяйственных забот, следила за его распорядком дня, печатала рукописи. В Массачусетсе у них родился сын Ричард.

В 1957 году Броуди предложили должность в Педагогическом колледже при Университете Иллинойса, – назначение, предвещавшее долгожданную продуктивную карьеру. Философскому факультету Броуди предпочел специализацию в области образования, посвятив себя подготовке учебных планов и разработке педагогической методологии для высшего и среднего образования. Параллельно Броуди занимается научным исследованием проблем школьного обучения [157] . В 1974 году он вышел на пенсию – ив его честь была проведена трехдневная конференция «Применение знаний в личной жизни и профессиональной деятельности», но еще в течение пятнадцати лет продолжал состоять в университетских комиссиях, преподавал, консультировал. До последних дней Броуди жил в городе Урбана и даже девяностолетний любил бодро пройтись по оживленной пешеходной дорожке на Рейс-стрит от дома до университета.

Я познакомилась с Броуди в конце 1980-х годов, еще студенткой, случайно наткнувшись на его работы. Они меня вдохновили. Мы встретились. Умный, чуткий, остро проницательный, с тонким чувством юмора, в общении он был прост и излучал душевную теплоту. Впоследствии я много беседовала с его вдовой, друзьями, коллегами и студентами – и все мои собеседники подчеркивали эти удивительные качества Броуди. Руперт Эванс, декан Педагогического колледжа в 1950-1960-е годы, восхищаясь тем, сколь впечатляюще владел Броуди английским (из каждого разговора с Гарри он выносил для себя то или иное новое для себя словцо), отмечал любовь к нему студентов и его выдающиеся профессиональные достижения. Не только коллеги Броуди относились к нему с почтительным уважением, но и руководство университета – президент, ректор. А Гордон Хоук, эксперт в области образования, не просто отмечал большой вклад Броуди в деятельность федеральных агентств и учебных ассоциаций, но не скупился на яркие примеры того, как Гарри вышучивал глупцов, не перенося умственной неподвижности. Уэйн Боумэн – философ в области музыки, работавший с Гарри над докторской диссертацией, – говорил о том, как сам Броуди относился к тому, что он делает: о его интеллектуальном волнении, о внимании к точности формулировок и смыслу слов. «Именно Гарри впервые серьезно познакомил меня с направлениями и тенденциями философии, что позволило мне определить собственные пристрастия», – признался Боумэн.

Броуди был увлечен идеей применения демократических норм в сфере образования, особенно в отношении знания, положенного в основу учебных курсов средних школ – в силу общедоступности последних. Он различал вопросы «что есть хорошее знание?» и «что есть хорошее знание для..?», адресуя первый специалистам и акцентируя внимание на втором [158] . В отличие от Дьюи, Броуди не верил в прогрессивное образование, он считал его смелой, но тщетной попыткой восстановить качество жизни в маленьких американских городках. Полагая себя классическим реалистом [159] и проявляя глубокий интерес к экзистенциальным проблемам, Броуди исходил из мысли о существовании некоего набора ключевых идей и учебных навыков, какими должен овладеть каждый. Эти знания – без потерь в качестве – и должны быть перенесены в программу, которая сглаживала бы различия в бэкграундах, способностях и интересах обучающихся.