— Рассказывай, — нетерпеливо поторопила я и открыла вторую конфету.

Посмотрела на букет прекрасных крупных тюльпанов. И где только среди лета их откопал?

— Хороший вкус у твоего воздыхателя.

Девушка резким движением захлопнула дверь своего кабинета, что бы огородиться от любопытствующих пенсионерок.

— Да нечего рассказывать. Вот уже третий раз прихожу под утро на работу, а тут подарочек на столе лежит. Цветы, конфеты. Записок нет.

— Детский сад какой-то, — вынесла вердикт я, — Мужик явно не вышел из подросткового возраста.

Елена Васильевна неопределенно пожала плечами.

— Жень, а вдруг это маньяк?

— Откуда в нашей глуши маньяков найти? Их всех твои цветущие пенсионерки бы к рукам быстренько прибрали.

Лена рассмеялась, а я подумала, что ни разу не видела ее такой веселой и довольной. Она позитивный человек, но весь ее позитив какой-то натянутый. Словно она пытается уверить все мир и себя за одно, что все у нее хорошо. Как нам женщинам для счастья мало надо. Хоть и поступки у Ленкиного воздыхателя глупые, но все равно приятны. Настроение поднимают и самооценку.

— Это кто-то из наших, — сказал я, — Никого просто так на территорию не пустят.

— Ты думаешь? — неуверенно покосилась Лена.

Сложила руки на груди и подошла к окну, разглядывая букет.

— Сама посуди — не через форточку же он пролез? Значит, ключ у него есть.

И тут меня осенило! Похоже, мне знаком товарищ воздыхатель и маньяк в одном лице. Тут же мои мысли перескочили на три пункта вперед, и я мысленно потерла ручки и злобненько похихикала. Скоро я узнаю всю правду о продаже колхоза из первых уст.

Пока Елена Васильевна вздыхала, как Тургеневская девушка, я, со скоростью коей позавидовали бы военные, схамячила еще две конфеты запила горячим, но уже не обжигающим кофе.

— Мне пора, — сказала я, поднимаясь со стула.

— Вот так всегда. Я ту с ней секретами делюсь, а она скорее бежать, — обиделась главбухша.

— Лен, правда, дел по горло. Хоть ночуй на работе.

Она улыбнулась и махнула рукой в сторону двери. Я уже успела открыть дверь, когда услышала насмешливое:

— Иди уже трудоголичка, влюбленная.

— Почему это влюбленная? — мигом встрепенулась я, удивленно моргая.

— Жень, ты же в деревне живешь, — усмехнулась Лена, — Слишком часто вас с Луганским стали видеть в месте, баклажаниха рвет и мечет. Ты уж извини, но по тебе видно невооруженным взглядом, что ты дома не ночевала.

— Почему это дома не ночевала? — совершенно искренне возмутилась я, — Дома у себя в городской квартире. А вещи все приличные у деда Сени.

В ответ Елена Васильевна подозрительно прищурилась и со смехом заявила:

— Верю, можешь больше не оправдываться.

Я вспыхнула, но решила держать лицо до конца. Еще не хватало, что бы пошли слухи, что мы с Васьком встречаемся. Лена, хоть и хорошая девушка, но может не удержать в себе эту сногсшибательную новость. А уж ее пенсионерки разнесут по всему колхозу. И будут полоскать мое доброе имя по поводу и без повода.

— С чего ты вообще могла взять, что он может мне понравиться. Такой тип мужчин не привлекает меня. Старый, страшный, всегда всем недовольный.

— Не такой уж он и старый, — заметила Лена, рассматривая свои ногти.

Решив, что она мне не верит, я пустилась в рассуждения о Васьковой непригодности пуще прежнего, активно жестикулируя свободной рукой.

— Это может тебе бы он и подошел по возрасту. Ты на пару лет постарше меня, — напомнила я, — Характер у Луганского паршивее не придумаешь. Тиран, самодур и козел. Не зря от него жена ушла.

Видимо я увлеклась своей речью и не заметила, как Лена уже давно смотрит не на меня, а чуть выше моего левого плеча.

— И вообще как представлю, что этот орангутанг руки ко мне свои тянет — противно ста…, - тут-то я осеклась, глядя на расширившиеся от ужаса глаза главбухши.

Накрыло такое неприятное чувство, что влипла я по самые уши. Медленно обернулась, и узрела на пороге кабинета Васька. Каменное выражение лица и убийственный взгляд, сообщил о том, что мужчина прекрасно слышал все мою пламенную речь от и до. Я медленно сглотнула, не в силах, что-либо вымолвить. Перевела взгляд на застывших за спиной Луганского пенсионерок, которые усердно пытались делать вид, что работают и обернулась обратно к Лене.