— Не будь смешной, Лив. Насквозь промокшая, ты весишь около семидесяти килограмм. Конечно, я смогу тебя удержать, — Декс взял меня за руку и потянул к себе. — А теперь прекращай быть трусихой и запрыгивай.

Я сделала, как он сказал, обвив его спину руками и ногами так сильно, что удивилась, как вообще он ещё мог дышать. Даже сквозь страх, мое тело отреагировало на соприкосновение голых участков нашей кожи, и тепло затопило меня.

— Готова? — спросил Декс, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня.

— Сейчас или никогда, — кивнула я, ещё сильнее прижимаясь к парню.

Оторвала взгляд от земли и сосредоточилась на Дексе, когда он, сжав веревку, отошел назад, а потом с разбегу прыгнул с платформы. Мы пробыли в воздухе меньше секунды, прежде чем парень ослабил хватку, и мы со всплеском погрузились под воду.

Это был чистый кайф. В эти несколько секунд свободного падения чувствовалась невероятная легкость, а потом мы столкнулись с поверхностью воды, каскадом опустившись под нее. Как бы жалко это не звучало, я никогда раньше не чувствовала ничего подобного, просто потому что никогда не чувствовала себя достаточно защищенной, чтобы вынырнуть из своей зоны комфорта. Но Декс… с ним я чувствовала себя в безопасности.

Я вынырнула на поверхность с огромной улыбкой на лице.

— Давай ещё раз.

Декс катал меня на тарзанке ещё, по крайней мере, полдюжины раз, прежде чем наш день подошел к концу. Время приближалось к ужину, когда мы, наконец, забрались в машину и поехали к дому родителей Декса. Сегодня был их семейный ужин, и они также пригласили меня. Как бы я не нервничала от встречи с ними, мне было интересно, какими были его родители. Они были очень близки, а это совсем ново для меня. Конечно, я была близка со свое мамой, но нас было только двое. У меня никогда не было большой счастливой семьи, в которой, казалось, жили Эми и Декс.

Как только я перешагнула через порог, Портеры — которые настаивали, чтобы я называла их Полом и Емили — весело поприветствовали меня и заставили чувствовать себя желанным гостем. Они были такими добрыми и искренними, и я позавидовала тому, что Декс и Эми выросли в такой любящей семье. Это все, чего я когда-либо хотела. Надеюсь, они осознавали, насколько им повезло иметь таких родителей. Когда я наблюдала, как они шутят друг с другом и перебрасываются колкими фразами, я задалась вопросом, какой была бы моя жизнь, если бы отец принимал в ней участие. Мы были бы такими же счастливыми, как они, или ещё более несчастными?

Я возненавидела себя за одну такую мысль. Говорила себе, что давно забыла об этом, но время от времени эти вопросы появлялись в моей голове, снова и снова открывая дверь, которую я считала давно закрытой.

Прежде чем сесть за стол, я извинилась и пошла в ванную, чтобы переодеться из купальника и умыться. По пути назад, я услышала, как кто-то произнес мое имя на кухне, где сидели Декс и его родители, и немного притормозила, чтобы послушать.

— Ты уверен, что вы с Оливией только друзья? — спросил Декса мистер Портер. — Потому что с моего места видно намного больше, чем дружбу.

Я услышала, как Декс сделал глубокий вдох.

— Мы близки, это все. Мне нравится находиться рядом с ней.

— Это определенно мило, — вмешалась миссис Портер. — Ты никогда раньше не приводил сюда девушек, так что она, должно быть, чрезвычайно особенная. Я сама невольно заметила, какой ты счастливый рядом с ней.

От ее слов бабочки в моем животе запорхали, и я не могла остановить растягивающиеся в улыбке губы. Декс что-то пробормотал в ответ, слишком тихо, чтобы я смогла услышать. Я посчитала неправильным дальше подслушивать их личный разговор. Вернулась в ванную и громкими шагами пошла на кухню, так, чтобы они знали, что я иду.

Декс

Родители сразу же полюбили Оливию. Они ловили каждое ее слово, бросали одобрительные взгляды в мою сторону и открыто светились счастьем, когда я задерживал на Оливии взгляд дольше, чем на несколько секунд. Я не мог ничего с собой поделать. Она была красивой и веселой, и иногда меня ловили на том, что я наблюдал за ней. Когда девушка смеялась, ее голубые глаза светились, на щеках появлялись ямочки, когда она просто широко улыбалась или когда она нервничала, то прикусывала свою полную нижнюю губу… было тяжело не смотреть на Оливию.

— Твоя семья живет здесь? — спросила моя мама.

Оливия немного колебалась и выглядела смущенной впервые за весь вечер, а потом покачала головой.

— У меня нет никакой семьи. Отец ушел, когда мне было три года, так что меня воспитывала мама, но она погибла в автокатастрофе, когда мне было восемнадцать. Ее родители умерли, когда она была молодой, а мама единственный ребенок в семье, так что теперь есть только я.

Мама мягко вздохнула, вина изменила ее черты, когда она накрыла своей рукой, лежащую на столе руку Оливии.