— Прости, что я ушла, но мне всё ещё нужно поговорить с тобой.

— Ты собираешься освободить меня сейчас?

— Скоро, но сначала, ты знаешь человека по имени Товин?

— Товин не человек, — ответил Алекс, и его поведение мгновенно изменилось. Как будто я щелкнула выключатель одним словом. Его лицо посуровело, рот сжался в тонкую линию. Малейший намек на страдания исчез. — Держись от него подальше, Чал.

— Товин хочет причинить боль тому, кто мне дорог, и я должна его остановить. Но сначала должна найти его. Ты не знаешь, где он?

— Я только слышал кое-что. Остальные, они говорили о нём. Он похож на Бугимена [7] . Он очень сильный.

— Мне нужно найти его, Алекс. — Я обхватила его щеки ладонями, поражаясь тому, какой холодной была его кожа. Холодной, липкой и грубой. — Где он?

Он выдержал мой пристальный взгляд, своим выразив отвращение.

— Ты обещаешь отпустить меня?

В другом конце комнаты, на антикварном комоде, я заметила брошенный пояс с оружием. Сверху было разложено несколько ящиков с боеприпасами. Надя, конечно, захватила с собой целый арсенал. Хорошая новость для нас, поскольку у меня не было при себе никакого оружия, кроме хрустального наконечника Хорзта. Я смотрела на оружие и надеялась, что в одной из этих коробок есть то, что мне нужно.

— Обещаю, Алекс.

— Старая мельница.

— Какая старая мельница?

— Они всё время говорили о старой мельнице, говорили, что он там был. Старая мельница. Вот что они сказали, Чал. Это поможет?

Я порылась в памяти, думая о побережье города. Никаких мельниц в голову не приходило.

— Я же сказал тебе, где он, — запричитал Алекс. На его глазах наворачивались слезы. Яркие пятна румянца пылали на щеках, выделяясь на фоне бледности. Кровь капала с его рассеченной губы на подбородок.

— Старая мельница, — повторила я.

— Отпусти меня.

Я подошла к комоду. Каждый шаг отзывался эхом, как гром. Нашла коробку с патронами с надписью «А. К.» и вставила два из них в патронник пистолета. Антикоагулянтные пули трудно было достать вне триад. Я подошла к спинке стула, на котором сидел Алекс, и подняла пистолет. Его плечи затряслись. Мой палец дрогнул.

— Прости, Алекс, — сказала я.

— Умирать больно?

У меня защипало в глазах. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, стараясь не обращать внимания на страдание в его голосе и сосредоточиться. Алекс был уже мертв; это был не он. Я останавливала чудовище, усыпляла бешеную собаку. Ни больше, ни меньше. Соври ему, пристрели его и покончи с этим.

— В первый раз было не больно, — ответила я. — Но вот всё дерьмо, ведущее к смерти, это больно.

Он склонил голову. Я прижала дуло к его затылку. Чистый выстрел, идеальное убийство, даже для вампира. Мой палец дернулся. Я не могла его сжать. Не могла решиться на убийство.

— Сделай это, Чал.

Закрыла глаза.

— Отпусти меня.

Я не могла дышать.

— Спаси меня.

Нажала на курок. Пистолет взревел. Я закричала.

14:00

— Это бесполезно. — Надя постукивала пальцами по клавиатуре ноутбука. — В этом городе нет никаких мельниц. Ни перерабатывающих бумагу фабрик, ни мукомольных заводов. Он соврал тебе.

— Всё равно проверь, — огрызнулась я.

Я укрылась на кухне Руфуса с банкой персиков и консервным ножом, пока Надя и Вайят занимались поисками нашей единственной зацепки. Зубья открывашки прорезали неровную дорожку вокруг края банки. Густой сироп растекся. В животе у меня заурчало. Руфусу действительно стоило чаще ходить по магазинам.

Надя бросила на меня свирепый взгляд поверх ноутбука, на который я тут же ответила. Коротко фыркнув, она опустила голову. Вайят стоял позади неё за обеденным столом, скрестив руки на груди, и читал через её плечо.

Досье на Чалис не выявило больше ничего полезного для определения новых фактов существования дара телепортации. У нее был список обследований у детского психолога длиной с мою руку, а также несколько отметок о посещении его в подростковом возрасте. И медицинские записи за два попадания в больницу по скорой помощи в средней школе — передозировка наркотиков, которая, казалась, больше связанна с переходным возрастом, чем с проявлением дара. Это только подтверждало, что она была одинокой, беспокойной женщиной задолго до того, как Алекс её встретил.

— Старая мельница, — произнес Вайят эти слова в десятый раз с тех пор, как я их передала. — Может, это шифр для чего-то другого?

Я закатила глаза.

— Конечно, возможно, местонахождение Товина скрыто в тексте «Тайны старой мельницы» братьев Харди.

— Я серьёзно.

— Я тоже. Он сказал «старая мельница», понятно? — Я бросила зазубренную крышку банки в раковину и вытащила вилку из ящика. Персики были теплыми и слишком сладкими, но я всё равно их съела.

— Ничего, — ответила Надя. — Никаких мельниц в черте города.