Забыв о просьбе не смотреть, распахиваю глаза — надо мной нависает гигантское чёрное нечто. Первая ассоциация — змея, но тут же понимаю, что ошиблась: тело зверюги покрыто частично накладывающимися друг на друга глянцевыми пластинами панциря.

Сжатое ужасом горло не может издать и звука, поэтому из хватки чудовища вырываюсь молча, зато так отчаянно, что с треском рвётся подол платья. Дёргаюсь изо всех сил, но куда мне, с моими-то шестьюдесятью килограммами, тягаться с четырёхметровой тушей! Сожрёт же и не заметит!

Сквозь нарастающий звон в ушах слышу над головой тихое стрекотание, перемежающееся нервными щелчками, и, наконец, вижу приплюснутую морду. Из приоткрытой широкой пасти часто-часто мелькает чёрный раздвоенный язык. Непроницаемо-безжалостные глаза смотрят прямо в упор. Чудовище замирает, наслаждаясь последними трепыханиями своего ужина, а затем наклоняется, дотрагиваясь кончиком языка до моей щеки, чтобы снять пробу.

Что-то пробормотав, Драхар сильно и зло толкает зверя в бронированный бок, ловко уворачивается от сокрушительного взмаха хвоста, превращающего половину кровати в щепки, и даже пытается оттащить от меня этот ужас. Он передумал? Почему? Хотя, какая теперь разница! Главное, чёрная жуть отвлекается.

Напрягшись, одним сумасшедшим рывком освобождаюсь из-под утратившего бдительность монстра. Тот сразу спохватывается, но я уже скатываюсь на пол, не замечая ни цепляющегося за обломки каркаса платья, ни опаляющей руку глубокой царапины. Единственное, что я вижу, — дверь. К ней и бегу, не помня себя от страха и не чувствуя ног. Драхар что-то кричит, но всё заглушает взбешённое шипение.

Влетев в непроглядную темень коридора, наудачу сворачиваю вправо — и вдруг со всего маху врезаюсь в какое-то каменное препятствие! Охнув, быстро ощупываю пострадавшую скулу и нос, чтобы убедиться что, ничего не сломано. Повезло. Даже крови, вроде бы, нет. Тут же забыв о ноющей боли, суматошно шарю по стене в поисках выхода и пронзительно вскрикиваю, когда кто-то сильный крепко прижимает меня к себе.

— Это я, не бойся. Всё хорошо, слышишь? Всё закончилось. Никакие чудовища больше тебя не тронут.

Издёрганный мозг не сразу понимает, что хриплый, срывающийся голос принадлежит Аллеону.

Я верю ему, но отпускать пока не спешу: не могу заставить себя разжать пальцы, не хочу лишаться тепла и опоры. Мужчина, впрочем, не возражает. Молчит, загнанно дышит в мои растрепавшиеся волосы и обнимает так, что точно останутся синяки.

Постепенно мысли о том, что произошло, и как мы тут оказались, начинают просачиваться в мою бедную голову. Чуть отстранившись, оглядываюсь по сторонам, и обречённо вздыхаю: кажется, объясняться придётся не только Аллеону, но и мне тоже.

— Ты знаешь, где мы? — спрашиваю виновато.

— Догадываюсь, — он внимательно изучает пустой переулок, мрачные низкие строения и чахлые кустики. — Судя по всему, это другое отражение, и Барриар тут даже не столица. Точнее скажу, когда посмотрим на местных жителей.

Жду от него вопросов или упрёков, но Аллеон, как ни странно, ничего не спрашивает и ругаться, вроде, не собирается. Не представляю, почему, но очень этому рада.

— Что будем делать?

— Можешь провести нас обратно?

— Не думаю, что получится, — каюсь, опустив глаза.

— Ничего, — ободряюще отзывается сиир. — Мы с тобой не первые, кого занесло неизвестно куда. Для начала, пожалуй, нужно отыскать банк, а потом заселимся в гостиницу и как следует отдохнём.

Город спит. В отличие от предыдущего отражения, здесь всё гораздо проще и скромнее. Маленькие невзрачные дома, узкие улочки, пыльная дорога без намёка на плитку или брусчатку и никаких фонарей.

— Ну и глушь, — удивлённо резюмирует Аллеон. — Надеюсь, банк тут работает.

Мне не понятно, как он собирается снимать деньги, если никогда прежде здесь не бывал? Кредит, что ли, возьмёт? Без документов? Однако с вопросами не лезу, предпочитая благоразумно помалкивать. И так уже, кажется, договорилась…

— Пришли.

Я ни за что бы не приняла этот крохотный круглосуточный магазинчик за надёжное финансовое учреждение, но свет горит только здесь, и Аллеон уверенно открывает дверь, пропуская меня вперёд. Звенит колокольчик и мирно дремлющий молодой служащий испуганно подпрыгивает на месте. Секунда — и парень уже склоняется в низком поклоне, подметая пол кончиком перекинутой на плечо косы, после чего, беспрестанно лепеча приветствия «прекрасной госпоже», сопровождает нас к стойке. От «сервиса» у меня глаза на лоб лезут. Что с ним? О чём он вообще? Мне даже представить страшно, на кого я сейчас похожа: причёска сбилась, платье порвалось, бледная, наверное, как привидение, а этот болезный всё своё твердит!

Беспомощно оглядываюсь:

— Мы точно нигде не ошиблись? Как-то здесь… ну…

От этих слов парень белеет, почти сливаясь по цвету со своей форменной рубашкой, но Аллеон не позволяет ему ничего сказать.

— Госпожа желает снять деньги со своего счёта в Наирре.

Молча прикусываю губу. Как быть? Я же понятия не имею, как Вайол расписывается, и номера её счёта не знаю, не говоря уже о паролях и прочих защитных ухищрениях! Поверит ли жених, если сказать, что тётя не позволяла мне заниматься финансами?