Вместе. Мы поцеловались.

— Ты хочешь, чтобы я… — я указала на себя, а потом на него.

— Это может тебе помочь. Когда ты лечила меня после Оникса, в то же самое время ты и сама вылечилась. Твои способности намного сильней…

— Да, — ответила я, делая безразличный вид. — Я имею в виду… мы можем попробовать. Я думаю, это сработает.

На самом деле я понятия не имела.

Линкольн вымученно улыбнулся:

— Я хочу, чтобы тебе стало лучше, и я думаю, что это тебе поможет. Но я не хочу, чтоб ты делала что-то, что… Гриффин бы не понял.

Он был прав. Никто кроме нас не знал о наших чувствах. Не знал о том, как сложно им противостоять.

— То есть… ты думаешь, мы не должны этого делать? — спросила я, смущаясь.

— Нет. Я думаю, мы должны попробовать. Если это вылечит тебя, и… если с тобой все будет в порядке.

Я не могла вымолвить ни слова.

Во рту всё пересохло, я начала паниковать, что для поцелуя мои губы слишком сухие. Если, конечно, именно про поцелуй и шла речь. Но потом просто расслабилась.

Он хотел быть уверенным в том, что после я не буду сохнуть по нему. Ведь как ни крути, мы не могли быть вместе. Но даже одна мысль о том, чтобы настолько с ним сблизиться — даже в медицинских целях — была для меня слишком волнительной.

— Без паники, Линк. Только лечимся, ничего больше, — сказала я, стараясь выдавить уверенную улыбку.

Врунья, врунья, нет дыма без огня.

Глаза Линкольна буквально прожгли во мне дыру. Он старался рассмотреть, правду ли я говорю. И на какие-то доли секунд мне показалось, что он разочарован.

Он нежно дотронулся до моего лица.

— Хорошо, — сказал он, приближаясь.

Его глаза были прикованы ко мне до того момента, когда наши губы встретились. А потом, словно не удержавшись, он встретил своим взглядом мой.

… и не смог остановиться. Глаза — зеркало души. За короткое мгновение в них можно увидеть очень многое.

Его губы мягко коснулись моих, он нежно опустил свои руки на мои плечи. Я не могла не закрыть глаза. Это было так, словно я пыталась закрыться от всего в этом мире. Чтобы были только я и он.

Нужно ли закрывать глаза, когда вы делаете это ради исцеления? Если поцелуй ничего и не значит…

Но всё-таки?

Я могла точно сказать, что Линкольн был полностью сконцентрирован на своей силе, пытаясь меня исцелить. Я старалась очистить сознание и сделать тоже самое. Перестала думать о его вкусных губах, о том, как они идеально подходят моим, о тепле, которое исходит от него и наполняет меня. Мы делили воздух на двоих. Я нашла свою силу, глубоко заключённую и мягко переливающуюся где-то внутри меня.

Во-первых, моя сила, казалось бы, достигла Линкольна, разыскивая признаки повреждений или каких-либо дисфункций. Сразу же после этого, она вернулась внутрь меня. Я самостоятельно следовала за ней, даже если все это и было моей частью. Когда моя сила обнаружила силу Линкольна, они обе слились и стали одним целым, ускоряя процесс заживления.

Я почувствовала, как Линкольн резко вдохнул. И прижалась ближе, впиваясь в нашу такую редкую близость, страстно желая большего. Ещё пару секунд, ещё пару драгоценных украденных мгновений.

Он немного отпрянул.

— Вайолет.

— Ммм, — невнятно пробормотала я, желая, чтоб он снова приблизился.

Он оттолкнулся назад, подальше от меня.

— Вайолет, остановись. Ты исцелилась.

— О, — сказала я, словно и не знала.

И отвернулась, пытаясь не смотреть на него, хотя единственное, чего я хотела, так это увидеть его взгляд. Мне нужно было знать, почему ему было так просто оттолкнуть меня. Когда для меня это было практически невозможно.

Тишина в комнате только усиливалась после каждого моего тяжелого вдоха, заставляя чувствовать себя такой… уязвимой.

В конце концов, я не выдержала.

— Ты мог почувствовать, как… — начала я.

— Как наши силы соединились? — закончил он.

Я посмотрела на своё отражение в зеркале. Все признаки травм исчезли, кровь перестала течь.

— Да, — я украдкой взглянула на него, надеясь на то, что мой вид не выдаст чувств.

Он кивнул и улыбнулся, показывая своё удивление.

— Это поразительно. Я чувствую себя совершенно… обновлённым.

Он встал, но потом снова сел, проводя рукой по волосам.

— Знаешь, — продолжил он. — Мы не можем.

— Что?

— Поцелуй. Мы лечились, Ви. И скоро ты научишься лечиться и без… это было, в смысле… это не считается.

Его слова были словно резкая пощечина. Я склонила голову.

— Да. Нет… я… я.

… черт, черт, черт, — я и не думала, что… Нет… Я не хочу этого… Я…

Но прежде чем я смогла загнать себя в ещё больший ступор, он преподнёс руку к моему лицу, заставляя замолчать. Большим пальцем он поглаживал мою скулу, от чего сердце бросилось в бешеный галоп, дыхание срывалось. Только он мог так на меня влиять.