Но потом стало хуже.

Он держал в руках мою сумку для тренировок. Черт!

Я попрощалась со Стеф, которая уже шла вместе с Дженой Пауэлл, чтобы поработать вместе над заданием по химии, и перешла дорогу навстречу Линкольну.

Как только я подошла ближе, моя сила пришла в движение, узнавая его так, как это происходило всегда. Мое сердце пропустило удар точно так же, как и всегда. Он провел пальцами по волосам. На одно мгновение я задумалась о том, чувствует ли он то же самое.

— Эй, — сказала я. — Не знала, что мы охотимся сегодня.

— Мы и не охотимся. Мы бегаем, — ответил он решительно.

— Вот оно как. Я вроде бы уже занималась пробежкой сегодня, — мне действительно не хотелось снова это делать.

— Нет, сегодня не так, как обычно. Мы отправимся за город. Слишком уж много времени провели в боевых тренировках и охоте. Основы начинают забываться.

— И для чего эти основы? — спросила я, уставившись в землю.

Он подождал, пока я посмотрю на него, потом удержал мой взгляд и сказал:

— Для того, чтобы убежать.

Когда Линкольн стал интересоваться тем, чтобы убегать? Мы были из разряда «стой и дерись».

Он пошёл по направлению к своей машине, и я последовала за ним.

И что ты сделаешь, Ви? Скажешь ему, что не собираешься убегать? Не похоже.

***

Мы направились к окраинам города, прямиком в национальный парк. Когда мы приехали, на заднем сидении машины я переоделась в свою форму для бега. Линкольн прихватил пару бутылок воды и стоял у капота машины, ни разу не повернувшись в мою сторону до тех пор, пока не услышал, что я вышла из машины и закрыла за собой дверь.

Это была крайне дикая местность. Даже примерно не похожая на дистанцию для бега.

Я поняла, почему именно это место и выбрал Линкольн. В жизни бы не случилось так, что ты бы смог выбрать расположения для погони, когда изгнанник преследует тебя. Но с другой стороны, если изгнанник тебя преследует, то надо остановиться и дать ему бой. В любом случае, изгнанники быстрее, чем мы.

Полчаса непривычно быстрого бега, и я уже чувствую, как вся вспотела, и сердце бьется в бешеном темпе. Прежде чем я поняла, что происходит, я споткнулась о камень и упала. Линкольн, который бежал далеко впереди, остановился и в мгновение ока оказался рядом со мной.

— Ты в порядке? — спросил он, положив свою руку мне на спину. К сожалению, он быстро отдёрнул её назад.

— Да, — пробормотала я, стараясь быстро прийти в себя.

Я лежала и старалась не думать о том, когда в последний раз лежала в кустах лицом в земле.

Глаза Линкольна расширились, как если бы он увидел меня, с другой стороны.

— Ты не в порядке, — сказал он и положил руку на мой лоб. Он был расстроен.

— Я в порядке, — соврала я.

Но никак не могла выровнять дыхание, чтоб звучать более убедительней.

— Почему ты не сказала, что… — но потом он вспомнил, с кем именно разговаривал и продолжил. — Ты всё ещё под эффектом прошлой ночи.

Я встала, но мне пришлось немного опереться на Линкольна. Моя рука и плечо были на его груди. Он поддерживал меня, как и всегда. Но в этот раз он старался быть на расстоянии.

И всё из-за поцелуя.

На короткое мгновение я закрыла глаза и сделала шаг.

— Со мной всё хорошо, немного устала. Я могу идти сама, просто дай мне минуту.

Он остановился и улыбнулся:

— Знаешь, я и забыл, что завтра приезжают ребята из Нью-Йорка. Мы пробежали примерно пятнадцать километров и этого достаточно на сегодня.

Думаю, они захотят, чтоб ты была свежей и отдохнувшей. Как насчёт того, чтобы прихватить обед, а потом я отвезу тебя домой? Я голоден.

Он оставил выбор за мной. Мне не пришлось говорить о том, что я себя плохо чувствую, или я не хочу отправляться на обед. Я просто кивнула, не в состоянии сказать что-либо вслух. Он понял, что я согласилась не на весь план, но не стал нагнетать.

Пока мы возвращались к машине Линкольна, он постоянно делал небольшие остановки. Он останавливался по разным причинам: поправить обувь, выпить воды. Один раз так вообще сказал, что хочет полюбоваться видом. И каждый раз я знала, что он делает это для того, чтобы я могла передохнуть.

Окольными путями мы добрались до города, чтоб прихватить чего-нибудь на обед. Когда Линкольн говорит о том, чтоб прихватить обед — это значит прихватить продукты для готовки. Он не любитель еды на вынос, и, кроме того, он прекрасно знает, что в моём доме нет ничего съедобного.