Я размышляла над вопросом. Хотя на самом деле мне хотелось просто свернуться в клубок. Но он был прав — все было связано.

Но как они могли знать мой самый сокровенный страх, если даже я полностью его не знала, пока он не проявился?

— Нет. Это была только игра, это не было основано на реальном страхе, — сказала я как можно более убедительно.

— Вон! — сказал громким Линкольн, практически безумным, пронизывающим всю комнату голосом. Он гневно пробежался руками по своим волосам, когда все посмотрели на него, застыв.

— Уходите! — он промаршировал к двери и резко ее открыл. — Это мой дом, и я рад принимать вас тут, но прямо сейчас… Вон!

Гриффин и я, которые знали Линкольна лучше всего, встали. Гриффин жестами показал всем сделать то же самое. Один за другим люди вставали с диванов и шли к двери.

Гриффин остановился, когда проходил мимо Линкольна.

— Используй столько времени, сколько тебе нужно, Линк. Но нам нужна стратегия. Ты нужен нам на борту. Мы продолжим собрание сегодня в шесть в клубе. Приходи и присоединяйся к нам, когда будешь готов.

Я прошла к двери после того, как Гриффин ушел.

— Не ты! — резко сказал Линкольн. Когда я вздрогнула, он быстро извинился. — Прости. Мне жаль,

— сказал он, понижая тон, его рука повисла в воздухе, как будто он хотел дотянуться до меня. — Я не это имел в виду… нам нужно поговорить.

Я кивнула. Я слишком устала, чтобы спорить, так что я плюхнулась прямо на диван и выпрямила пульсирующие от боли ноги. Если он собирался кричать на меня, то мне хотя бы должно быть удобно.

Линкольн закрыл дверь, после того как я кивнула Стеф, и направился на кухню. Я даже не подумала вставать.

Он вернулся несколькими минутами спустя с миской воды и какой-то одеждой, которую он положил на пол, а мне протянул стакан воды.

— Спасибо, — сказала я, не зная, что еще сказать.

Я немного приподнялась, и он, воспользовавшись этим, подложил несколько подушек под мою голову, чтобы поддержать меня.

— Где болит? — он уставился на мои ноги, не глядя мне в глаза. Я думала, что проделала отличную работу, скрывая боль. До этого момента я не думала, что он заметил.

Я показала на колени. Линкольн начал с конца моих мешковатых спортивок, подкручивая их.

— Так нормально? — проверил он, все еще не смотря на меня.

— Да.

Как только он достиг моих колен, я попыталась скрыть тяжелый вздох боли. Он замедлился, осторожно удерживая ткань, открывая раны.

— Другое тоже? — спросил он, глядя на другую ногу.

Я слегка кивнула. Он тяжело выдохнул и проделал ту же работу, убирая штанину с моей ноги, пока вся рана не была раскрыта. Когда его рука достигла моего бедра, его пальцы слегка проскользили по коже, заставляя мой желудок сжаться.

Было ли неправильно, что я все еще позволяла ему так влиять на меня в любой ситуации? Возможно.

— Почему ты не пришла ко мне? — спросил он.

— Было поздно, и я так устала, Линк.

— Слишком устала, чтобы иметь дело со мной? Это поэтому ты не сказала мне о Фениксе?

— Я сказала бы тебе, если бы видела тебя, я пыталась вчера, но ты был с Магдой, опять. Тебя больше никогда нет рядом, — сказала я, пытаясь сдержать слезы.

— Просто расслабься, пока я исправлю это — сказал он, когда начал концентрироваться на своей исцеляющей силе.

Он не предложил попытались сделать это вместе.

Не удивительно. Но все-таки неприятно.

Я закрыла глаза и откинулась на мягкие подушки.

Сила Линкольна проходила сквозь меня в поисках проблемы и нашла ее в ногах. Его теплые руки были одновременно сильными и нежными, когда он медленно двигал их от щиколотки вверх по ноге и остановился у колена. Все во мне трепетало.

Я почувствовала, что опухоль спала, а раны затянулись. Я вздохнула от мгновенного облегчения, будто его исцеление каким-то образом погрузило мое тело в ванну с теплым, тягучим медом, и мне хотелось погрузиться в него целиком.

Закончив работать с моими ногами, сила Линкольна решила пройти через меня снова, в поисках других повреждений, которые нужно вылечить. Я чувствовала, как она проходит по моему телу и, прежде чем исчезнуть, окутала мое сердце.

Могла ли эта сила почувствовать боль в моем сердце? А он?

Мои глаза были все еще закрыты, я чувствовала, как теплые руки Линкольна оставляют мои ноги, и позже его пальцы убирают волосы с моего лба и опускаются по щеке. Они дрожали, пока не коснулись моего лица. Я не хотела открывать глаза. И согласилась бы остаться так навечно, ощущая, как его ладони прижаты к моему лицу. Одним таким касанием он сказал мне больше, чем когда-либо произнес вслух.