– Я помогу тебе, но не ради твоей гордости, - строго сказал Нармаил, - а потому, что верю - ты лучше других подходишь на роль первого среди равных.

Наставник благодарно кивнул. Вино согревало, веки налились сонной тяжестью.

– Сайарадил Вэй - не просто маг с даром Воды, - осторожно начал Нармаил.
– Она - потомок одного из Великих... Стихийная магия не пробуждалась так давно, что мы больше не испытываем перед ней страха - а надо бы.

Наставник закатил глаза:

– Ты тоже боишься, что реки выйдут из берегов?

– Боюсь, что реки уничтожат города... Ты не хуже меня знаешь, чем закончилось последнее пробуждение стихии.

Арамил искоса глянул на учителя: тот был совершенно серьезен.

– Что ж, - вздохнул наставник, - если старые страхи станут реальностью, мы поступим так, как делали наши предки много веков назад.

Глаза Нармаила полыхнули огнем:

– Темницы? Значит, они все еще существуют?
– но Арамил уже отвернулся, давая понять, что продолжать не собирается.

Старый жрец пожевал губами и сказал как бы про между прочим:

– Урус наверняка побежал к Аргусу.

– Пускай, - отмахнулся наставник.

– А тот помчится к Верховному...

Несколько мгновений Арамил сидел без движения, затем выругался и выскочил и комнаты. Довольно посмеиваясь, старый жрец налил себе вина.

***

Ставни поскрипывали на сквозняке: окно было открыто по настоянию целителей. На лежанке посреди просторной комнаты восседал старик с длинными редкими волосами, тронутыми желтоватой сединой. Старик был аскетично худ; его лицо рельефно обтягивала желтоватая, в тон волосам кожа. Округлые карие глаза светились умом, а складки в уголках опущенных губ выдавали жесткость. Старик выглядел крепким, но видимость была обманчива: вот уже год целители настоятельно советовали ему удалиться на покой, но он не мог себе этого позволить.

Должность Верховного жреца Эндроса была пожизненной.

Суетившиеся вокруг послушники помогали ему облачаться. Повседневные или праздничные, одежды Верховного были одинаковы для любого дня и случая: черная роба, черные перчатки и закрытые сандалии из черной кожи, черный плащ и золотая маска с узкими прорезями для глаз - единственная драгоценность, позволенная Верховному жрецу.

Впрочем, носить маску в верхних покоях было необязательно. Верховный устало растер переносицу, слушая торопливую речь наставника Аргуса.

– ...мы должны отослать ее!

– Должны?
– повторил Верховный задумчиво.

Аргус осекся.

– Я хотел сказать, нам стоит... следует прислушаться к вековой мудрости!

– Или выбрать собственный путь.

– Вы предлагаете ее оставить?
– не поверил своим ушам Аргус.

Верховный устало вздохнул.

– Дети вырастают такими, как их воспитают. Если же кровь окажется сильнее... Мы знаем, что делать.

– А если к тому времени она войдет в силу?

– К вам наставник Арамил, - доложил дежуривший за дверью послушник.

Аргус клацнул зубами. Верховный пригласительно махнул рукой.

Арамил вошел, сделал церемониальный поклон лбом в пол и, не глядя на Аргуса, опустился на скамеечку возле лежанки Верховного. Сидевший поодаль северянин побагровел от подобной вольности, но прикусил язык. Верховный подавил усмешку, наблюдая за этим безмолвным боем.

– Мы как раз обсуждаем новую ученицу, - сказал он.

– Сайарадил?
– улыбнулся Арамил.
– Прекрасный ребенок!

– Аргус утверждает, что нам следует поступить так, как завещал Дайвон-Ши.

– Вот как, - Арамил удивленно вскинул брови.
– А что насчет ее семьи? Вряд ли сенатор будет бездействовать, если его наследница вдруг исчезнет!

– А если исчезнет Эндрос?
– подал голос Аргус.

Арамил рассмеялся.

– Верховный, я провел с Сайарадил больше времени, чем мой брат, и, уверяю, более смиренного ребенка мне еще не доводилось видеть! Она не опасней наших послушников, - кивнул он на одного из замерших у стены юношей.

– Разве ты забыл, - процедил Аргус, - почему стихийная магия бела предана забвению?

– Я помню не хуже тебя!
– оборвал его Арамил и обернулся в Верховному.
– Возможно, Сайарадил последний маг с своем роде. Представьте только, какие возможности она откроет перед нами! Не слушайте трусов...

– Кого ты назвал трусом?!
– взревел северянин.

– Кажется, тебе пора, - остановил ее жестом Верховный.

Аргус грозно всхрапнул, но сдержался; смерив Арамила презрительным взглядом свысока, он поклонился и покинул верхние покои.

– В чем-то он прав, - вздохнул Верховный, выводя пальцем по своей робе причудливые знаки.
– Стихийная магия всегда несла разрушение.