— Ну, определенно я лучше останусь с девушкой, с которой у меня свидание, — ответил он, пытаясь улыбнуться. Когда я нахмурилась, он напрягся, неправильно истолковав меня. — Ой, да ладно. Я же не использовал слово «подружка».

— А ты хотел?

— А ты бы мне позволила?

Я была слишком поражена, чтобы ответить, потому что да, думаю, я бы позволила. И Ник, должно быть, это увидел, потому что он выглядел так, словно я только что вручила ему ключ от города.

А я ответила ему единственное, что смогла выдавить в данный момент.

— Я думаю, ты должен пойти на вечеринку Тейта. Он твой друг. Это тоже важно.

Я видела, как в его глазах мелькнула идея. И у меня было плохое чувство, что я не взбешусь от нее.

— Как насчет того, чтобы пойти со мной?

***

Я пыталась мыслить позитивно, но когда мы подъехали к дому, на меня как будто набросили холодное, мокрое одеяло. Мы припарковались на краю огромной, ровной лужайки Тейта. Последний раз, когда мы здесь были, его рвало. Видимо сейчас моя очередь.

Кучка ребят курили на крыльце, даже отсюда я слышала грохот музыки. Девушки в микро-юбках и парни в рубашках с воротниками блуждали вокруг дома. Все было похоже на... то, что я всегда ненавидела в школе.

— У меня такое чувство, что в итоге все превратиться в сцену, где кто-нибудь катается на люстре, — произнесла я. — Или, может быть, беременеет.

Ник расхохотался.

— Рассказы о футбольных вечеринках в Клервилле явно преувеличены.

— Не то чтобы я вообще никогда не ходила на вечеринки, ты же понимаешь.

— Не на наши вечеринки, — ответил он.

Я выгнула бровь.

— А как насчет тебя? Я не вижу тебя в качестве любителя вечеринок. Это не более изобретательно, чем бочка у гидромассажной ванны.

— Туше. — Мы обменялись улыбками, и он кивнул подбородком в сторону длинной подъездной дорожки. — Последний шанс. Если ты не хочешь, я могу отвезти тебя домой.

«Дом» звучало неплохо. Намного больше, чем неплохо. Но Ник пробежал через весь торговый центр за два дня до Рождества, чтобы поцеловать меня. Я могу отложить свои вечеринки для больших девочек и выдержу час на вечеринке его лучшего друга.

— Нет. Давай сделаем это.

Я открыла дверцу с пассажирской стороны и выбралась наружу. Ник встретил меня у переднего бампера джипа. Он обнял меня достаточно крепко, чтобы мои ноги оторвались от земли. Я скрестила руки на его шее, и бабочки запорхали у меня в животе. Несмотря на темноту, я смогла разглядеть его светло-зеленые глаза.

— Если ты будешь и дальше удивлять меня, тогда я прицеплюсь к тебе, как банный лист, — сказал он.

— Как банный лист?

— Так говорит моя мама, — пояснил он. — Это значит, что я никогда не отстану от тебя.

Он поцеловал меня еще раз, прежде чем опустить на ноги, и взял меня за руку, видимо, чтобы ни у кого не осталось вопросов, в качестве кого мы прибыли на вечеринку. Ник пошел по дорожке, расправив плечи и высоко подняв голову. Я велела себе не казаться угрюмой. Или испуганной.

Я хорошо справлялась, пока не открылась дверь, и меня не окатило волной страха. В гостиной было полно людей, которых я едва знала и обычно избегала общения. Как минимум половина присутствующих подняли головы, чтобы посмотреть на нас, когда мы вошли. Невидимая рука сжала мое горло также сильно, как я схватилась за руку Ника.

Когда ужас отпустил меня, я поняла, что это не совсем та гедонистическая буря, которую я ожидала. Музыка была громкой, а в комнате полно народа, но в большинстве банок на кофейном столике была содовая. Алкоголь здесь все же был, не слишком скрываемый, в красных пластиковых стаканах. Это вечеринка. И, по правде говоря, вполне себе обычная.

В главной комнате находились два длинных кожаных дивана с кучей народа. Другая группа собралась вокруг гигантского настенного телевизора, играя в видео игру. Я заметила знакомые лица – Кристен, Кендис и Шелби, которая, видимо, пережила свое маленькое увлечение Тейтом, если ее язык во рту Нейтана можно считать каким-либо индикатором.

Толпа у телевизора развеселилась, кто-то издал победный вопль. Кулак взлетел в воздух, и у меня сдавило ребра. Джексон. Он праздновал победу. Потом его темные глаза заметили нас, и я почувствовала, словно у меня на лбу нарисовали мишень. Он подбежал к нам, и Ник сжал мою руку.

— Ники-паренек, — поздоровался он, схватив свободную руку Ника.

— Как дела?

— Неплохо, неплохо, — сказал Джексон, но его взгляд метнулся к нашим соединенным рукам уже с менее дружелюбной улыбкой. Ник просто притянул меня еще ближе. Я не смогла увидеть выражение его лица со своего места, но по наклону головы я бы сказала, что он выдерживал испытание.