— Пайпер! Привет.

Это была Эми Джонстон, одетая в красную юбку, идеально совпадавшую по цвету с ее помадой. И она улыбалась. Искренне улыбалась.

— Не хочешь пойти со мной и взять что-нибудь выпить?

— Кто это? — Спросил кто-то за ее спиной. Кажется, это Минг. Мои подозрения подтвердились, когда она поднялась на цыпочки позади Эми, показывая сильно подведенные глаза и улыбку, с которой можно было бы выступать на ТВ. — О, эй, ты же школьный фотограф, да? Хочешь сделать снимки?

Я засмеялась, но Эми зарычала.

— Она не хочет тебя фотографировать, ненормальная. – Потом, подмигнув, она посмотрела на меня. — Давай, пошли со мной на кухню. Я представлю тебя всем.

На секунду я заколебалась, чувствуя, как связь с Ником напрягается, когда Эми потянула меня за руку. Ник посмотрел мне в глаза с молчаливым вопросом во взгляде.

И я знала, что стоит лишь мне кивнуть головой, и он сделает так, чтобы этого не произошло. Решать мне. Когда я с ним, решаю всегда я, разве не так?

Минг издала понимающий звук.

— О, будь я с Ником, я бы тоже не захотела уходить.

Эми утащила меня прочь. Она тараторила без умолку, представляя меня людям, которых я уже знала, и, сунув мне в руку теплую банку с содовой, когда я отказалась от пива. Это... не было ужасно. Меня не охватывало искушение схватить парочку помпонов и пересмотреть свою коллекцию поп-музыки, все были вежливыми. Почти приятными.

И все же, когда Ник вошел на кухню двадцать минут спустя, я почувствовала, как мои плечи расслабляются. Он подошел ко мне, игнорируя воркование Минг по поводу нашей близости.

Я сделала вдох, удивившись, каким знакомым стал его запах. Каким правильным.

— Привет.

— И тебе привет, — ответила я.

— Готова выбираться отсюда? — Я постаралась не кивать со слишком очевидной радостью. И мне это не удалось. Но он все равно улыбнулся мне. — Хочешь пойти со мной на поиски Тейта? Я все еще не поздравил его с днем рождения.

— Он не был там с вами, парнями?

— Нет.

Ему не было смысла говорить мне, что он волнуется. Я видела это в его взгляде. И не так уж давно я видела парня, стоящего возле своего почтового ящика с абсолютным безразличием, так что я все понимала.

— Давай поищем его, — сказала я.

Мы не заморачивались с задним крыльцом, но мы проверили переднее, где несколько ребят все еще стояли и курили. Потом мы поднялись наверх, прошли мимо комнаты, из-за двери которой раздавались достаточно громкие стоны, чтобы мы не стали стучать. Ник указал на закрытую дверь через коридор и по тому, как он ее распахнул, я предположила, что это спальня Тейта.

Я задержала дыхание, частично боясь того, что мы можем там увидеть. После последней встречи с Тейтом, я представляла таблоидную сцену передозировки, он лежит рядом с разбитым зеркалом и с кучкой пустых бутылок. Или рыдает над одной из фотографий Стеллы.

Я ошибалась. Он лежал на спине посреди своей огромной кровати, подбрасывая в воздух бейсбольный мячик. Мячик со шлепком приземлялся в его руку, и он подбрасывал его снова. Нормальность этой сцены была более странной, чем любое из моих предположений.

— Привет, — поздоровался Ник, и я замешкалась за его спиной, подумав, что мне стоит подождать в коридоре. Или даже в соседнем городе.

— Привет. — Ответил Тейт. Его взгляд переместился с Ника на меня. — Ты можешь войти, Пайпер. Я не кусаюсь.

Я бы скорее согласилась спалить собственные волосы, чем войти в спальню Тейта Донована, но я напряженно улыбнулась, закрыв за собой дверь.

Перекатившись на кровати, Тейт сел, запустив руку в свои светлые волосы. Он выглядел лучше. Словно он наконец смог поспать.

Ник прошел вперед, встав у края кровати Тейта.

— Предполагается, что ты должен наслаждаться вечеринкой. С Днем рождения, кстати.

— Да, спасибо, — ответил Тейт. — Стоило бы спуститься туда.

— Пришло много народу. — Он начал перечислять имена, но, кажется, Тейт не заинтересовался. Наконец, Ник вздохнул. — Знаешь, можешь просто пойти с нами. Если тебе не нравится находиться с этими людьми. Мы можем взять пиццу или еще что-нибудь.

Тейт посмотрел на меня, и я заставила себя взглянуть на него в ответ, встретившись с ним взглядами. Он все еще тот парень, каким всегда был. Слишком красив на свою же беду и испорчен до мозга костей. Он также парень, который говорил Стелле вещи, которые будут преследовать меня до дня моей смерти. Но во мне тоже есть уродство. Вещи, которые я делала, будут тенью следовать за мной.

Может, поэтому он казался другим?

Было бы приятно поверить в эту ложь, но я знаю, что мне не важен вопрос самоактуализации. Дело в том, каким взглядом он смотрел на Стеллу на той фотографии в доме миссис ДюБуа. Он любил ее. Он любил и та запись, которую она сделала с... кем бы то ни было. Она разрушила его.