– Что у вас случилось, пока меня не было?!
– ладони главы семейства легли на столешницу, выдавая намерение их обладателя встать.

– Случилось несколько раньше, - Дашин голос звучал мягко и успокаивающе.
– Кирилл Константинович Коробейников, потомственный дипломат тридцати двух лет отроду - отец нашего будущего внука.

Тихомиров сначала молча переводил взгляд с жены на дочь. А потом рухнул обратно в кресло и захохотал - громко и раскатисто.

– Ох...
– шумно выдыхая и растирая лицо руками.
– А напугали-то, напугали...

– А что ты так пугаешься-то, отец?
– в тон ему ответила жена.

– И правда, чего это я? Радость ведь! Ну, Катюха, ну даешь...
– отец снова коротко хохотнул.
– Протащила-таки контрабанду через границу! А таможня, как обычно, прощелкала! Ну что, телефончик-то нужен, я верно понимаю?

– Нет.

4.3

Родители дружно и непонимающе уставились на дочь.

– Что - нет?
– спросили тоже на удивление дружно.

– Мне не нужен его телефон. И адрес. И вообще - ничего.

– Катя...
– осторожно начала мать.
– Но ведь ты сама сказала, что...

– Что я сказала?!
– переспросила Катерина резко.
– Это было по доброй воле. Сам... акт...ы. Но ребенка никто не планировал!

– Ну... кхм...
– отец побарабанил пальцами по столу.
– Бывает и так. Дело житейское. Но ведь...

– Это мой ребенок. Это МОЕ решение. Кирилл к этому не имеет никакого отношения. И говорить я ему ничего не собираюсь.

Тихомиров задумчиво почесал в затылке.

– Не ту дочь мы Марией назвали, Даш. Это младшая у нас на непорочное зачатие претендует.

– Папа!

– Что - папа?! Ты пойми меня... нас... правильно, Катя. Ребенку мы рады, будем любить и воспитывать. Чем сможем - поможем, как говорится. Но ведь у него есть не только мать, но и отец. Ты же не одна его сотворила.

– Никто. Ребенка. Не. Планировал.

– Господи, ну в кого ты такая упрямая?! Пойми же ты наконец, что мужчина имеет право знать, что он станет отцом. Это я тебе как мужчина говорю.

– Пап, ты вообще чьи интересы защищаешь?
– Катя встала и быстро прошла к окну.

– Я защищаю интересы своего будущего внука. Которого сейчас не пойми с чего вдруг без суда и следствия лишают отца.

Катя молчала, глядя на наливающуюся за окном темень. А потом спокойно обернулась.

– Это мой ребенок. И ничей больше. Кирилл и так сделал для меня очень многое. Портить ему жизнь в ответ на это я не намерена.

Тихомиров открыл рот, вздохнул и закрыл. А Дарье сейчас вдруг стало ясно, что в младшей до сегодняшнего дня спало фирменное тихомировское упрямство. Ей всегда казалось, что на отца похожа старшая, Маша, а Катя - в нее, в мать пошла - и характером, и внешностью. Спокойная, уравновешенная, немного флегматичная, иногда язвительная, с легкостью выбравшая профессиональную стезю и без усилий получившая высшее медицинское. Так несхожая с импульсивной и непоседливой Машей. Но вот сейчас Катя продемонстрировала ровно то же упрямство, что и ее старшая сестра. Человек, от которого обе девочки унаследовали эту черту, тоже это понял. И попытки переспорить прекратил.

– Ладно, я тебя понял, - Дмитрий встал из-за стола.
– Все, спор окончен. Иди, обниматься будем.

Обниматься - это, конечно, здорово, но ощущение недосказанности не покидало.

(от автора): Ну вот и закончилось четвертое послание. В пятом мы наконец-то снова увидим Кирилла. Давайте поприветсвует господина Коробейникова дружными апплодисментами, лайками и комментариями. Он обещал ответно отблагодарить)

Послание пятое. Аристарх, договорись с таможней.

(от автора): Итак, встречаем господина Коробейникова номер раз и номер два. По такому случаю сначала ставим лайк (кто еще не успел!), потом читаем, потом комментируем. Буду ждать)

– Ты кофе будешь?

– Какой к черту кофе?!

– Стопроцентная арабика, - Кир взял мерную ложечку.
– На тебя готовить?

– Не переводи разговор!
– Коробейников-старший раздраженно поправил галстук.

– Я на всякий случай тебе тоже сварю, - Кирилл невозмутимо засыпал зерна в кофемашину.

– Да когда же ты уже повзрослеешь?!

За Кира ответил зашумевший агрегат, и несколько секунд было слышно только рокот мелющихся зерен. А потом шум сменился тихим шелестом, и Константин Федорович тут же воспользовался тишиной.

– Вот скажи мне, весь этот цирк, игра в дон-кихотство и рыцарские подвиги во имя прекрасной дамы - это было обязательно?!

– Я ни во что не играл, - в противовес отцу голос сына звучал ровно и спокойно. Предельно ровно. Издевательски спокойно.

– Ты делаешь это назло мне, так?!
– глава семьи шумно выдохнул и потянул-таки в сторону галстук.