Кир молчал. Сейчас не время и не место, но...

– Ты не дал нам проститься с матерью!

5.3

– Неправда. Вы простились с нею. Там, в Клайпеде.

– Мы не знали, что это прощание!

– Она знала.

– Конечно, - протянул Кир, чувствуя, как эмоции берут верх над разумом. Не время, не место для семейных обид, но не так уж часто выпадет шанс помотать друг другу нервы.
– Проще устроить прощание, чем организовать лечение.

У отца дернулась щека. Но и только. Он встал.

– Когда-нибудь ты поймешь, что есть грань, за которой бессильны медицина, деньги, связи. И единственное, что возможно сделать для человека - это скрасить и облегчить... последние дни. Не дай бог узнать тебе, что это такое - когда на твоих руках умирает женщина, которую ты любил всю жизнь. Когда-нибудь ты все это поймешь. Или нет...
– Рука отца легла на ручку двери. Остаток фразы он произнес совершенно ровным и бесцветным голосом.
– Отчет пиши. Срочно. Если не хочешь застрять тут.

Дверь закрылась с мягким щелчком. Кир опустил голову на руки. Он капризный и избалованный ребенок, это факт.

*

– Кирюшка, ну кроме тебя - некому! Не отца же просить!

Аркашина манера говорить - в нос, нараспев и слегка экзальтированно - бесила всех, даже отца. Но Аркаше прощали все. Аркаша - творческая личность и модный театральный режиссер.

– Кирюха, не вредничай!
– Аркадий, не дождавшись ответа от младшего брата, снова принялся за уговоры.
– Соседи мне уже весь телефон оборвали - воет эта зараза в гараже. Ждать, когда аккумулятор сядет - так она всю округу с ума сведет. Ребенок, ну съезди, проверь, что тебе стоит!

– Заведи себе ребенка и называй его ребенком, - фыркнул Кир. А потом вздохнул.
– В субботу, ладно? В это твое Переделкино не ближний свет ехать.

– Давай в субботу, - обрадовался брат.
– А с ребенками - это не ко мне. Это мне некогда.

– Отцу объясняй, - мстительно парировал Кирилл.
– Почему ты до сих пор не обеспечил Константина Федоровича внуками.

В ответ раздался лишь горестный вздох. Кир начал улыбаться. Это было не слишком благородно с его стороны, но когда кому-то еще прилетало от Константина Федоровича, Кир не мог не радоваться. Не все же ему одному. Но однако быстро устыдился и принялся расспрашивать Аркашу о работе.

– Я не успеваю ни есть, ни спать!
– тут же принялся жаловаться брат.
– Через две недели премьера же! Ты бы приехал, что ли. До Дюсселя лететь меньше четырех часов.

– Я бы может и приехал. Да я невыездной. Снова.

– Опять отличился?
– понимающе хмыкнул брат.

– Неужели тебе на меня не жаловались еще?

Аркадий помолчал. А когда заговорил, то голос его звучал очень тихо и размеренно. Почти по-отцовски.

– Папа чуть с ума не сошел, когда стало ясно, что ты на территории, которую контролируют повстанцы. И до этого, когда ты оказался в районе взрыва. И все то время, пока тебя не вернули...

– Угу, конечно, - Кир усердно демонстрировал беспечный тон.
– Я же провалил, посрамил и не подчинился. В угол и на горох.

– Папа очень тебя любит, - все тем же несвойственным ему отеческим тоном ответил Аркаша.
– А ты балбес.

– От балбеса слышу, - огрызнулся Кир.
– Сигнализация там же включается-выключается? Ключи от машины на том же месте?

Послание шестое. Вроде крадётся кто!..

Человек на лестничной площадке был Кириллу не знаком, но тот упорно звонил в дверь, и поэтому Кир его разглядывал в глазок. Седые виски, костюм, который несет не столько функцию одеть человека, сколько информацию его статусе и инструкцию о том, как с ним обращаться. Тяжелая линия бровей и сурово поджатые губы.

Ну, все ясно. Комиссия явилась к нему собственной комиссьей персоной. К господину Корбейникову - только так. Со всем почтением.

Как же Кир хотел быть тем, за кого не решает все фамилия. Он достаточно уже насмотрелся, чтобы понимать: для большинства его положение - счастье, шанс, карт-бланш. Когда тебе все идет в руки и с них же, если что, сходит.

Но Кирилла это тяготило. И так хотелось - с чистого листа, самому, не по фамилии. А по силам и способностям. Но - фиг вам, господин Коробейников, продолжатель династии и все такое.

Кир выдохнул, одернул футболку, пригладил волосы. И открыл дверь. И в проем жизнерадостно произнес.

– Добрый день. Кофе будете?

– Буду, - после небольшой паузы ответил представительный весь из себя дяденька из комиссии. И неспешно и неумолимо шагнул через порог.

Кир готовил кофе с чувством и молча. Зерна - мексиканские, он лично знал человека, что вырастил их. Дон Мигель, таких миллион, но этого Кирилл знал лично, пил с ним текилу и говорил о жизни. Вы этим можете похвастать, господин из комиссии?