– Сначала пальцами. Потом губами. Потом языком. А в конце... я хочу... тебя. Внутри, - всхлипнула.
– Я не могу без тебя.... Слышишь, я не могу без тебя...

Она должна была добавить - «кончить». Но поняла, что это - лишнее. Она без него просто не может. Именно в этот момент Катя поняла, что влюбилась. Навылет, напрочь, насмерть.

А он.... начал все по кругу. Но просьбу ее исполнил. И, принимая его в себя, Катя услышала хриплое.

– И не надо без меня, Катюша... Я тоже без тебя... никак...

Дальше - все. Туман, спазмы и забытье.

*

– Спасибо.

– Дурочка, - прижимаясь губами к затылку.
– Кто же за такое благодарит?

А потом смотрел на ее затылок - там где, он переходил в шею. У Кати вились волосы - от влажности. Сейчас она была влажная вся, и от затылка и на висках небольшие прядки заворачивались в колечки. И Кир завороженно смотрел на эти колечки.

Надо везти ее домой. Уже пора. Но как же не хочется.

И вообще. Зачем им куда-то ехать? Мысль была новой. И чертовски правильной.

– Мне надо домой, - тихо проговорила Катя, словно угадала его мысли.

– Не уезжай, - Кир вдруг прижался к ней со спины. Бороться с собой он устал. И это была неправильная борьба - он сейчас это вдруг понял.
– Останься у меня на ночь, - Катя молчала и он добавил.
– И вообще - переезжай ко мне.

Пауза в разговоре была долгой. А потом Катя обернулась. Она была всегда прямой и честной, и сейчас - тоже. В ее взгляде был вопрос. Зачем?

– Кать, нам все равно надо... придется...
– он снова - давно уже не было!
– стал путаться в словах.
– Так мы лучше узнаем друг друга...
– закончил неловко.
– У нас же будет... ребенок.

Она долго-долго смотрела на него. Он не знал, что еще добавить. Если только: «Пожалуйста». Или - «Умоляю».

А она медленно кивнула.

– Хорошо. Только родителям напишу, предупрежу, что не приду ночевать.

Однако написать Катя не успела. Потому что Кир встал и пошел готовить кофе. Забыв про одежду.

Восхитительно нагой. Катя до сего момента не подозревала, что может присвистнуть. Кир вздрогнул и обернулся.

– Не вздумай!
– она перегнулась и схватила его штаны и рубашку.
– Не смей лишать меня удовольствия.

На щеках его все-таки заалел румянец. Но смог улыбнуться.

– Нравлюсь?

– Да, - пауза.
– Очень.
– Выдохом.
– Безумно. Вари кофе быстрее.

И вскочила с места, и нырнула в раскинутые руки. Они еще постояли голые посреди лофта, обнявшись. А потом Кир отправился варить кофе, а Катя - писать матери. Он надел фартук, а она - его футболку.

Послание одиннадцатое. Отметить надобно — народ попался покладистый, можно сказать, душевный, с огоньком.

– Я буду отбирать у тебя телефон в девять вечера, честное слово!
– Дмитрий недовольным взглядом смотрел на жену. А жена смотрела в только что мелодично тренькнувший смартфон.
– Почему ты их не воспитываешь? Когда уже прекратятся эти сообщения и звонки в любое время дня и ночи?

– Никогда, - спокойно ответила жена.
– И почему ты решил, что это с работы? Может, это любовник?

– А чего не два? Любовника? Или три?
– Тихомиров улегся на кровать рядом с супругой.
– Чего мелочиться?

– Ты же заешь, я человек скромный, мне много не надо, - улыбнулась Дарья.
– Это Катя.

– О как, - Тихомиров перевел взгляд на часы на стене.
– Что пишет?

– Что не придет ночевать, останется у Кирилла. И что...
– сделала небольшую паузу, - что переезжает жить к нему.

– Дожили!
– фыркнул Дмитрий и закинул руки за голову.
– По телефону уведомила. И на том спасибо, как говорится, - а потом, повернув голову и встретив внимательный взгляд жены, добавил: - Я так понимаю, следующий этап - ЗАГС?

Дарья улыбнулась, но мужу ничего отвечать не стала, вместо этого стала набирать ответ дочери в телефоне. А потом отложила аппарат.

– Ну что, мать, - Тихомиров притянул жену к себе.
– Вот и вторую безнадегу, считай, сплавили. Можно и для себя пожить.

Дарья засмеялась, запрокинув голову. Шея у нее до сих пор красивая - вот такая, натянутая назад.

– Интересно, что ты в это вкладываешь - жить для себя?

– Господи, женщина, мы дома совсем одни, - Дмитрий споро подмял под себя жену.
– Тебе нужны какие-то еще инструкции?