А еще через неделю Катерина решила его добить.

*

– Ответная любезность будет?
– Катя оторвалась - не без труда - от нежного, жаркого, влажного и черт его еще пойми какого поцелуя.

– Какой любезности ты хочешь?
– его длинные пальцы скользили по спине к бокам, в опасной близости от груди. А Кате еще нужно кое-что сказать!

– Куни.

– Чего?
– она таки снова дождалась круглого взгляда.

– Куннилингус, - а потом еще по слогам.
– Кун-ни-лин-гус.

– Линго?
– Кир наморщил лоб.
– На суахили «линго» значит «они». А куни? Что это значит?

Катя закатила глаза. Ну, знаете ли, Кирилл Константинович...

– Я в ванную. А ты... погугли, полиглот!

К тому моменту, когда Катя вернулась из ванной, завернутая в полотенце, господин Коробейников сидел, прислонившись к изголовью кровати голой спиной. И совершенно круглым взглядом смотрел в смартфон.

– Просветился?
– Катя поддернула с независимым видом полотенце на груди и села с ровной спиной на край постели.

Кир отложил телефон и медленно кивнул. Выражение его глаз не поддавалось расшифровке. И Катю это вдруг заставило нервничать. Чего он там нагуглил, полиглот лопоухий?!

– Я передумала!
– тут же поспешила она уведомить.
– И вообще, мне домой надо!

– Катя...
– мягким гипнотическим голосом заговорил он. И вдруг оказался рядом.
– Чего ты боишься?

Длинные пальцы заскользи по девичьему плечу, находя и размазывая остатки влаги.

– Ничего, - ответила торопливо и отчего-то сипло.

– Ты стесняешься, что ли?

– Нет!
– с вызовом. И тут же шепотом: - Да...

И это правда. Откуда-то взялась вдруг и затопила все ее существо стыдливость, абсолютно невинно-девичья какая-то. А ведь это Катя провоцировала. Она дразнила. И теперь вдруг чувствовала себя... невинной и очень стыдливой. Господи, да откуда эти капризы психики?!

Катерина относилась к сексу как к чему-то простому и естественному. Возможно, с подачи матери, которая всегда все объясняла и ничего не скрывала. Невинности Катя лишись в двадцать, с тем, кого сама выбрала, и в той позе, которую сама выбрала. В коленно-локтевой с хорошим мальчиком-сокурсником из приличной семьи. Потом они еще год были вместе. А потом еще был в интернатуре коллега анестезиолог, старший ее на десять лет, опытный и умелый. И она уже подумывала присмотреть себе кого-то из коллег в госпитале. Да не сложилось.

Оральный секс и мануальные практики в активе тоже были. Потому что клиторальный оргазм - самый физиологичный, потому что у тебя мама - гинеколог и сама ты врач. И все эти нюансы ты прекрасно понимаешь. Но теперь Катя не понимала одного - откуда эта почти паническая стыдливость? И желание одеться и убежать? Или - поддаться уговорам коварного соблазнителя.

Катя впервые почувствовала себя соблазняемой. И это вдруг оказалось головокружительным. И это и пугало, и возбуждало. И еще она и сама не понимала, чего от себя ждать.

А соблазнитель соблазнял. Не трогал полотенце, только плечи и шею - пальцами. И горячо дышал на ухо. И туда же тягуче мурлыкал тяжелым низким шепотом.

– Не бойся. Падать - не страшно. Я поймаю. Падай.

Шептал, касался, обвивал, обволакивал коконом уговоров. У нее кружилась голова.

– Падай, - шептал он.
– Я с тобой. Не бойся. Падай...

Но первым упало полотенце. И Катя - которая тут не раз и не два лежала нагая на этой постели, плавясь под мужским взглядам - Катя пыталась еще натянуть его обратно и прикрыться! Но Кир мягко шептал что-то искусительное, и мягко тянул из ее рук полотенце, и мягко опрокидывал на кровать.

И гладил, и целовал. Везде.

Причем до того, как добрался до главного «везде», его пальцы и губы успели побывать в таких местах...

Но последний оплот Катя держала. Не могла понять как, но колени все еще сжимались. А он целовал ее в губы, пальцами рисуя какие-то фигуры на животе, иногда забираясь вверх и снова обозначая себя хозяином - прищипывал соски, сжимал грудь. Колени уже начали дрожать...

10.4

А потом он просто надавил куда-то в районе лобка. Как на старинных шкатулках, где есть тайная пружина, нажав на которую, можно шкатулку открыть. Он это место нашел и нажал. Колени разошлись сами собой, и он тут же жадно нырнул туда пальцами. А когда Катя охнула, припал губами так же жадно.

Дальнейшее описанию не поддавалась, но только в какой-то момент все вдруг прекратилось, и Катя услышала словно со стороны свой стон - стон разочарования и требования.

– Как ты хочешь?
– лицо Кира вдруг оказалось рядом, он смотрел на Катю глазами, в которых уже не было никакой тайны или секрета. Только желание. Страсть. Жажда.
– Пальцами? Губами? Языком?

Только он мог об этом спросить. И только она умудрилась так ответить. Обнять крепко за шею и прошептать куда-то туда же, в изгиб пряча лицо.