Даже пахнем так же мерзко. Пометом, страхом и голодом.

– И что скажет Кэйталин? — старалась Людвика, не ради вьеннки, но будущего баронского герба на дверцах кареты.

– А эсм Илльз обязательно высказываться по всякому случаю? — спокоен Сеон на замечание.

– Поручишься за обратное?

– Поручусь, - не отступает актуарий новиков. — И вот почему, - он пододвинул к Ализ девять записок. — Правила для всех одни. И наша Кэйталин не исключение. А разногласия что тебя снедают, можешь оставить при себе.

Единство не рождается в разговорах, в спорах и рассуждениях. Ничего подобного. Только общее дело. Еще вернее, пролитая кровь. Своя и чужая. На это рассчитывать не приходится. На пролитую кровь.

– Эсм сейчас занята, - пискнула служанка, намереваясь предпринять, но, не предпринимая решительных действий, помешать унгрийцу войти.

– И чему эсм посвящает столь позднее время? — надвигался Колин на бледную, потерявшуюся от волнения и страха, девушку.

– Эсм Сатеник принимает вечернее омовение, - выболтала бедняжка секрет, и вздрогнула от отчаяния. Отступать дальше некуда, больно уперлась в холодную дверь спиной.

Она недавно при дворе, но отлично усвоила правила, о возможном, допустимом и исключающим любые допущения. Эсм Гё умела объяснять доходчиво, дополняя объяснения ударами крепкой палки по икрам и пяткам.

– Я вас не впущу…. Я позову скаров…. Я….

– Сколько всего лишнего, - скрадывал и скрадывал унгриец разделяющее пространство, не прибегая к обычной привычке скалиться. Настроение что ли такое? Быть хорошим, вежливым и говорить любезности перепуганным девицам. Даже провинциалкам в чепцах и старомодных робах в бисерном шитье с накрахмаленными белейшими воротничками.

Она ими гордится, - верно определил Колин. Но ведь не о тряпках говорят со скромницами и простушками, с расстояния в пядь.

– У тебя чудные волосы…

Что чудного в блеклых кудряшках?

– …И глаза. Особенные….

Водянистые как у слепого.

– …Кажется Медди?

Называть человека по имени, завоевать чуточку его доверия.

– Снейт, саин, - пролепетала девушка. Она настолько перепугана, что готова удрать, оставив неприкосновенность покоев владетельницы Серебряного Двора на совести Поллака.

Ей здесь приходится несладко, - готов Колин жалеть и гладить бедняжку, но не готов потратить на это лишней минуты.

– Так я войду Снейт?

– Вы не можете…., - захныкала девушка, избегая встретиться глазами с унгрйицем. Про него такое рассказывают… Такое…. Мурашки по коже!

– Я могу, — Колин бережно взял служанку за руку. — Ты же знаешь. Я могу.

Действительно, Снейт, - ощутил он холод девичьих пальцев.

– Саин…., - блеяла несчастная.

– Слушаю тебя, - отозвался унгриец и его близкое дыхание колышет выбившуюся жиденькую прядку.

В полном отчаянии девушка потянулась нашарить колокольчик, позвонить, вызвать помощь. Морли, эсм Гё, скары, кто-нибудь!

– Не думай о гранде, камер-медхин и других. Думай о себе.

– Не понимаю вас, саин.

– Что у тебя с лицом? — обратил внимание Колин на странность. Девушка немного отворачивалась от него. И сейчас и до того как напугал её до смерти.

– Ничего.

– Разве допустимо обманывать? — устрожил он и взял служанку за подбородок. Снейт покорилась повернуть голову.

– Эсм Сатеник. Я пролила воду. Я не нарочно…. Я….

Слушал бы и слушал, трогательную повесть о несчастьях невинных, - преисполнился унгриец мнимой вселенской печалью.

– Попрошу её больше не поступать с тобой грубо.

Девушка попробовала поблагодарить. Но не пересилила страха.

– А на руке? Тоже она?
– продолжал выпытывать Колин, не ожидая стольких открытий в одном неприметном человечке.

– Нет-нет! Что вы!

– Тогда кто? Снейт, при дворе пропадешь без друзей и хороших знакомых. На дружбу не претендую, но от доброго знакомства с тобой не откажусь. Приехать из глухой провинции, я знаю, каково это. Ни благодарности. Ни участия. Ни помощи. Плевки и оплеухи.

В столице явно извращенное понимание человеческой красоты, - расценил Колин присутствие дурнушки в покоях гранды.
– Или беспросветное кумовство. Как она здесь оказалась?

Девушка всхлипнула от жалости к себе.

– Кто бы он ни был, он пожалеет, - пообещал Колин и коснулся желтого отпечатка на запястье. Синяк только нарождался.

Снейт колебалась, но обиды помогли преодолеть неуверенность.

– Саин Вигг… он служит во дворце, - призналась девушка. — Он заставил взять… вот, - она протянула подарок от скара. — И обещал сводить в Капустницу. Если я… если я….