Я посмотрел на нее.

– Отправишь почтой, - прошептала она.

Я отложил подарок в сторону и снова притянул ее в свои объятия. Поцеловав, поднял на руки и понес по коридору, уже чувствуя боль от необходимости оставить ее.

Утро наступило слишком быстро.

И я ничего не мог сделать, чтобы остановить его.

Было так правильно держать ее в моих объятиях. Мы прекрасно дополняли друг друга, и мне хотелось раствориться в ней навсегда. Рот и руки запоминали ее вкус, ощущение ее шелковистой кожи. Мое имя, произнесенное ее хриплым, полным тоски шепотом, навсегда врезалось в мою память.

Погрузиться в ее тепло было экстазом. Не разрывая поцелуя, я медленно раскачивался, отдавая себя без остатка. Ее имя, словно молитва, сорвалось с моих губ, когда оргазм сокрушил меня, словно теплая приливная волна, и оставил без костей.

Я крепко прижал ее к себе, сдерживая неожиданные слезы. Это был последний раз, когда я занимался с ней любовью.

Мой Ангел.

Как я мог уйти от нее?

Время пришло. Я сидел на краю кровати и завязывал кроссовки, мой желудок сжимался, а горло болело от сдерживаемых эмоций.

Холли уже была в гостиной, дожидаясь меня. Я знал, что она отнесла мои подарки в багажник машины, пока я принимал душ.

Наше отдаление уже началось.

Вздохнув, я надел куртку. Я не хотел уходить, но знал, что чем дольше я остаюсь и оттягиваю наше прощание, тем тяжелее оно будет для нас обоих.

Я не планировал этого.

Мое путешествие, чтобы увидеть семью, приняло неожиданный поворот, и теперь я не уверен, что хочу вернуться на дорогу и продолжить то, что начал несколько дней назад. Я чувствовал, что это было неправильно.

Но Холли была права. Я должен был увидеть свою семью, закончить то, что начал. Как только это будет сделано, независимо от результатов меня будет ждать моя жизнь. А она по-прежнему ищет свою. У нас были разные пути.

Настало время уезжать.

Я бесшумно зашел в гостиную. Холли стояла у окна спиной ко мне, ее поза была напряженной.

– Погода хорошая. Снега нет, - хрипло прошептала она.

Я встал позади нее, мое горло болело.

– Холли…

– Не надо. Спасибо... за все. Ты сделал это одинокое время года таким... неожиданно прекрасным для меня.

Я развернул ее к себе лицом.

– Ты сделала то же самое для меня, Ангел.

Наши глаза встретились. Ее тепло и забота светились сквозь слезы, которые я там увидел. Я притянул ее в свои объятия, нуждаясь в ее близости. Мы молча стояли, обняв друг друга. Я не хотел двигаться.

Я не хотел уезжать.

– Тебе пора, - пробормотала она.

Я покрепче сжал свои руки.

– Отправляйся к своей семье. Покажи им, какой ты замечательный.

Я покачал головой.

– Я сомневаюсь, что это произойдет. Надеюсь на визит вежливости в лучшем случае.

Ее взгляд был интенсивным, когда она отступила назад.

– Попробуй, Эван. Ты такой особенный. Заставь свою семью увидеть это. Если они не смогут, это их потеря. Но, по крайней мере, ты попробуешь. А затем сможешь вернуться к своей жизни и идти дальше. Но попробуй.

– Холли, я...

– Могу я попросить об одолжении? – прервала она меня.

Я знал, что она хотела отправить меня с улыбкой. Я знал, что она не хотела, чтобы я сказал или сделал что-либо, что усложнит наше расставание еще больше. Поэтому я улыбнулся и кивнул ей, маскируя свою печаль.

– Что угодно.

– Ты можешь позвонить или написать мне… просто дать мне знать, что ты в порядке?

Я притянул ее ближе.

– Да.

– Эван…

Я поцеловал ее. Долго, медленно, глубоко. Я хотел, чтобы вкус ее губ остался со мной на много миль вперед. Я хотел, чтобы ее прекрасный аромат остался на моей коже. Я хотел навсегда выжечь в моем мозгу память о ее глазах и то, как они смотрели на меня. Никто не смотрел на меня так, как Холли. И я сомневался, что кто-либо будет.

Когда мы оторвались друг от друга, воздух был тяжелым. Ее глаза блестели, и я почувствовал, как слеза бежит по моей щеке.

«Как я мог испытывать такие сильные чувства к тому, кого только встретил?»

Холли отступила.

– Ты должен ехать.

Я потянулся и снова обнял ее. Прижал к себе, целуя в макушку, не в состоянии говорить. Наконец, она отступила назад.

– Напиши мне, - приказала она.

Я улыбнулся, несмотря на грусть, которую ощущал. Мисс Командирша вернулась.