— Так и не понял, что страшного. Есть и покруче игры. Вон, недавно рекламировали «Пилу-779». Может, ваша мама просто очень впечатлительная женщина?

— Ну, она действительно очень… — Влад подумал, подбирая правильное слово, потом улыбнулся: — Женственная. И ранимая. Даже сейчас, хотя ей уже за девяносто, играет в любовные симуляторы и вяжет кружевные салфетки. Но дело совершенно в другом. Отец рассказывал, что ему тоже тяжело приходилось. Ад создали очень реалистичный, мерзкий и отталкивающий. Демоны погибали неохотно, хоть это и были простые неписи — слишком большую разницу заложили разработчики в уроне и броне «жителей ада» и игроков. И кстати, неписи пытали, если кто-то попадал в их лапы. Победа над монстром тоже не вызывала восторга — героя начинали терзать воспоминания тех, кого демон замучил до него. Конечно, это всё было выдумкой, но реализованной на высоте. В голове раздавались голоса, плач, смех, всплывали обрывки воспоминаний о каких-то семейных ужинах и первых поцелуях… Папа поначалу всерьёз думал, что это чувства других игроков. Только когда прокручиваемое в мыслях стало повторяться, понял — нарезка. Ничего не значащая запись для создания саспенса. Но очень, очень натуральная. Короче, так себе игрушка получилась. Никакого удовольствия для игроков. Прогресса никто так и не добился. Прокачки как таковой не было. Полное, стопроцентное ощущение ада. Два часа в день, которые для многих оказались непосильны. Личного меню тогда ещё не было, человек отключался от виртуала автоматически через определённый срок. Представляешь? Пытки, боль, ужас, и ты не можешь всё это прекратить, когда захочется. Мама потом долго мучилась кошмарами. Да и папа… Он вообще никогда больше в игры не играл. И симуляторы его не интересовали. Даже 3+.

— А при чём тут наше дело?

— Чтобы тебе засчитали убийство монстра, ты должен был принести его когти в начало локации, к точке первичной загрузки. А демоны трёхпалые. То есть, с каждого по шесть штук. Если честно, без понятия, связано ли это с расследованием. Но теперь хоть спать спокойно смогу. Думаю, ты тоже когда-нибудь испытывал подобное чувство — вроде что-то знаю, но что конкретно, вспомнить не могу. Выматывает.

— Что-то я не слышал о такой игрушке.

— Конечно, не слышал. Её закрыли ещё на стадии тестирования. Выплатили игрокам всё обещанное и исчезли, словно их и не было. Отец так и не смог узнать, почему.

— Как игра называлась? Пусть Робос информацию в сети поищет, а? На всякий случай. Я, конечно, не следователь пока, но подобные совпадения нужно проверять, мы учили.

— Ты прав, нужно. Не уверен, что я помню название правильно. Но вроде бы «Бог здесь не живёт».

Огненно-рыжий стройный мужчина в дорогом костюме, облокотившись на камин, ронял слова, словно булыжники:

— Он едва не погиб. Семья… да что семья! Общество могло лишиться замечательного человека. Вы знаете, что он прекрасный аналитик? Если учесть, что к этому прилагаются живой ум и усидчивость, Трофим может стать блестящим учёным, который значительно облегчит жизнь человечеству. Возможно, уже бы стал, если бы не эта детская мечта о полиции. Одно радует — после случившегося он, наконец, возьмётся за ум. Только из-за этого я не требую внутреннего расследования и не прекращаю финансирование Управления. К сожалению, помочь с сохранением отдела я не могу. Да и не хочу, так как согласен с остальными инвесторами — содержать штат из тридцати одного сотрудника ради преступлений, совершаемых раз в полгода, нецелесообразно. Это можно перепоручить другим отделам. Но не волнуйтесь — увольнять людей мы не будем — есть места в архиве, в охране, да и киберпреступлений становится всё больше. Тридцать полицейских могут рассчитывать на нашу заботу. Тридцать. Тридцать первый, этот ваш Кондратенко, показал свой вопиющий непрофессионализм, проявил беспечную халатность и едва не угробил моего сына. Не думаю, что таким личностям место в органах правопорядка. Надеюсь, мы поняли друг друга, Иван Сергеевич.

Визуализатор остановил воспроизведение, и Горохов старший исчез с экрана.

— А товарищ овер совершенно не знает своего сына, — усмехнулся Влад. — С чего он решил, что после такого приключения паренёк успокоится? Наоборот, теперь его от рискованных ситуаций за уши не оттащишь. Даже если не станет следователем, займётся какой-нибудь наукой, которая предусматривает не сидение в лаборатории, а работу в поле.

— Смешно тебе, да? — заорал начслед. Судя по отсутствию реакции управителя, сисадмин убрал ограничение на агрессивные крики. — Чуть не потерял пацана, подвёл под монастырь меня, отдел, всю контору! Себе жизнь сломал! Влад, ты что, не понял? Тебя уволили!

Влад прекратил улыбаться, глаза стали колючими, злыми:

— Не ваши ли указания я выполнял, господин начальник? Может, посмотрим записи за сегодняшнее утро? Да заодно вышлем их в отдел внутренних расследований и взволнованному папуле?

— Ладно, чего ты, — сразу пошёл на попятный Иван, — ты же понимал риск. Сам согласился, я тебя не заставлял. — Голос его снова окреп. — И не предлагал бродить по окраине без охраны! В конце концов, я с тобой отправил секретаря, полётников и боевых роботов! Ты сам виноват!

— Ну да, не заставлял. Всего лишь рисовал мрачные перспективы для моих коллег. Если сейчас начнут разбираться, кто и в чём виноват, сократят всех от греха подальше. И тебя тоже, но на тебя мне плевать.

Кондратенко откинулся на спинку стула, опустил веки и устало сказал:

— Хотя ты прав, Сергеич. Не предусмотрел. Никаких эксцессов в четвёрке не было уже лет восемь. Самая спокойная окраина в этом отношении, вот я и лопухнулся.

— Все ошибаются, — пробормотал начслед. — Ты не думай, я тебя на улицу не выпру. В третьей поликлинике нужен начальник охраны. Будешь сидеть в тёплом кабинете, управлять — там всего три боевых робота на балансе. И с десяток уборщиков. Полторы тысячи в месяц.

Влад открыл глаза:

— Обойдусь. Надеюсь, я увольняюсь по собственному желанию, не по статье? Не хотелось бы терять рейтинг из-за твоей попытки усидеть на двух, точнее, на трёх стульях.

— Конечно! — В голосе начальника послышалось облегчение. — В общем, удачи тебе, Кондратенко. И это… извини. Я не думал, что так получится.

Владислав, однако, уходить не спешил:

— Последний вопрос. Что с моим делом? Если меня увольняют, отдел распускают, кто займётся дальнейшим расследованием?

— Ах, это. Дело закрыто. Вот что появилось в Сети полчаса назад.

Визуализатор снова ожил и показал слабо знакомого человека. Субтильный, в заношенной одежде, лохматый и небритый он тоскливо таращился в камеру и бубнил:

— Я, Овсов Рой Кириллович, две тысячи семьдесят девятого года рождения, проживающий по адресу…

— Погоди, это же сосед Петухова. Живёт этажом ниже.

— Угу. Ты слушай.

— … в здравом уме и твёрдой памяти признаюсь посредством своего управителя в совершённом преступлении. — Человек затравленно оглянулся и без запинок протараторил, словно читая: — В тот день мне захотелось выпить. Я знал, что Петухов утром заказал водку, так как слышал его беседу с магазином — мой балкон находится прямо под балконом Карла. У меня была глушилка управителя — подобный гаджет можно купить на окраине. Его я уничтожил с помощью рободворника. Как и альпинистское снаряжение, благодаря которому я смог залезть через балкон в квартиру жертвы. Он был подключён к виртуалу, поэтому я воспользовался плоскогубцами.