Хорошо, что он все еще осознавал эту боль. И даже пытался с ее помощью укротить монстра. Но монстр от этого становился только сильнее. И не монстр это был. Он сам это был. Он становился сильнее.

Сколько можно быть шутом и слабаком?

Сколько можно…

“Сидеть!” — вслух говорить было уже слишком трудно, получалось только рычать сквозь стиснутые зубы. И снова бить по палубе. Потому что бить себя он не мог. И понимал уже, что прав — он становится сильнее. Еще секунда — и не будут ему страшны ни Сорэн, ни Лаэф, ни воды Мирдэна — здесь нет ловушек Ух’эра. Ему никто не будет страшен. Ему чертовски надоело быть беспомощным.

А все эти попытки сопротивляться себе же — детское упрямство, ребячество, глупость…

Он должен стать сильным.

“Сидеть!” — и доски захрустели, ломаясь.

Воздуха не хватало. Воздух был слишком горячим. Перед глазами, пусть и закрытыми, плыли кровавые пятна — будто смотрел на свет Ирхана слишком долго.

Ирхан...

Ирхан любил играть с его волосами. Его бы тоже разорвать пополам, но не дотянешься...

Прямо над головой раздался голос Нивена:

— Ломаешь корабль?

Йен вскинул голову и открыл глаза. Так и есть — эльф стоял перед ним, с него ручьями текла вода. Йен не удивился, даже не разозлился — злости не было. Ничего больше не было. Просто тупое безразличие к боли — только так ее можно удержать ненадолго.

— Утонешь вместе с ним? — продолжал спрашивать Нивен.

— Я выплыву! — хрипло выдохнул Йен.

— Да, — кивнул Нивен, — один раз уже выплыл.

Присел напротив и протянул Йену что-то. Бутылка, понял он через мгновение. Бутылка!

— Крепкое, — предупредил Нивен и объяснил. — Попробовал.

Йен зажмурился и схватился за голову. Накатила новая волна боли и злости. На этого ненормального в первую очередь. Надоело купаться — так выплывай на берег! Не на сломанное корыто с древним монстром на нем!

— "Он не любит, когда его травят", — напомнил свои же слова Нивен.

— Он это я, — процедил Йен сквозь зубы. Заговорил громче, срываясь то ли на крик, то ли на рык. — Это я! Я знаю! Я помню! Я все помню! Все они! Они убили меня! Я — Зат…

В нос ему ткнулось холодное и мокрое стекло. Еще и склизкое какое-то... Йен распахнул глаза и отпрянул. Нивен решил ткнуть бутылкой в лицо. Ну хоть не пытается насильно вливать... Йен схватился за бутыль, рванул на себя и сделал несколько больших глотков.

Выдохнул. Замер.

Тело все еще будто бы жгло огнем, кровавые пятна плыли перед глазами, но в голове прояснилось. Звон ушел, увел за собой смутные тени со знакомыми именами.

Йен сдалал еще глоток. Откинулся спиной на надстройку, замер, сжимая бутылку в руке. Боль уходила.

— Ну? — спросил Нивен. Снова присел напротив и бессмысленно таращился на него.

Йен не хотел говорить сейчас. Он хотел отдохнуть.

— Шаайенн, — сказал Нивен. И когда он открыл таки глаза, повторил. — Ну?

— На уже и отстань, — вздохнул Йен и протянул ему бутылку. — Хочешь выпить — так и скажи...

Нивен не отказался, взял бутыль, но еще пару мгновений внимательно изучал его. Потом сообщил:

— Сработало.

— У меня нет сил ругаться, — признался Йен, понимая вдруг, почему Дэшон иногда просто отмахивался и уходил. Не потому что ему было плевать — он просто очень уставал.

Но почему? Ему же так больно не было...

— Ругаться, — повторил Нивен, как обычно, без малейшего намека на интонацию.

— О, ты опять, — чуть слышно и совсем невнятно проговорил Йен и неопределенно взмахнул рукой. — Слова повторяешь...

Хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать, но сейчас он не мог промолчать, просто не мог.

— Ты так учишься, да? — спросил он сочувственно. — Новые слова учишь?

— Я тебя спас, — напомнил Нивен, уселся наконец рядом, уверившись, вероятно, что опасность миновала. Тоже подпер надстройку спиной, тоже сделал глоток, протянул бутыль обратно Йену. — Дважды. Голову змее отрезал. Догадался травить монстра.

— Догадался он... — пробормотал Йен, сделал еще один большой глоток. — Это была шутка, помнишь? Я теперь боюсь с тобой шутить. И каждой твоей шутки буду бояться.

— Я не шучу, — дернул плечом Нивен.

— Вообще? — Йен покосился на него. Получилось — глаза болели уже не так сильно, слезились только.

Нивен не ответил.

— Никогда?

Нивен не ответил. Йен сделал еще глоток и протянул бутыль. Нивен, не глядя, взял ее. Тоже хлебнул. И даже не поморщился, рожа эльфийская. Он вообще бесчувственный, что ли? Ага, как же. Бесчувственный. Рискуя собой, бутылку притащил. И помогло же! Хотя шансов не было...