Шрифт:
Ух’эр нанесет последний удар. Как тогда. Как всегда.
Смерть всегда наносит последний удар.
Глава 2. Меч
Песок под ногами был прохладным: обувью Йен так и не успел обзавестись. Воды раскинувшегося перед ним Мирдэна равнодушно — и, как казалось Йену, презрительно — вздыхали, накатывая на берег. Рассветный, сонный еще Ирхан, нехотя светил из-за спины, и огромная тень ползла впереди по песку. Будто спешила влезть в воду. Глупая.
Меч, который Йен тащил за собой, мерно шуршал рядом, прорезая лезвием песок. Рисовал извилистую тонкую линию рядом с его следами.
Судно почти не качалось на волнах — казалось, волны слишком мелкие, чтобы сдвинуть этакое корыто. Темное, угловатое и слишком массивное, чтобы плыть, оно с палубы щетинилось длинными и тоже явно тяжелыми веслами. Парус был спущен. Люди на палубе деловито затаскивали в деревянную надстройку на палубе ящики. Ящики тоже были тяжелыми — их поднимали вдвоем.
“Это — чтобы прямо тут утонуло?” — подумал Йен.
И пробормотал себе под нос:
— Нашел так нашел…
Нивен стоял у самой кромки воды, не шевелился. Капюшон, как всегда, на голове, руки, как всегда, скрещены на груди. Снова в статую играл.
— Эй! — крикнул Йен, прибавив ходу. — Искатель!
Нивен бросил короткий взгляд через плечо — это Йен понял по характерному движению капюшона. Но не отозвался. Естественно!
Йен остановился у него за плечом и уточнил:
— Ты что, решил вот на этом плыть?
Нивен дернул плечом.
— А когда оно начнет тонуть, будешь его героически спасать? Потому что других причин плыть на этом я не вижу…
Нивен не ответил.
— Это корыто, Нивен, — доверительно сообщил Йен. — Оно, может, и будет плыть, но недолго.
— Вариантов не было, — ответил наконец Нивен. — Я ухожу с ними. Ты — решай.
— Ты ненормальный, — отметил Йен. — С другой стороны, как будто это новость… Нет, Нивен, туда, — ткнул пальцем в воду, — я не полезу. Я, конечно, и здесь надолго не задержусь, но туда — не-а. Ни за что. И не уговаривай.
Нивен чуть заметно кивнул:
— Понимаю.
— Эй! — позвали его с корыта.
Он кивнул в ответ. Повернул к Йену капюшон и — Йен не увидел, но почувствовал — уставился в глаза. Бросил:
— Не порежься, — и направился к деревянной доске, переброшенной с борта на песок.
— Ну вот! — обиделся Йен. — Ни тебе “спасибо”, ни “до свидания”, ни выпить на прощанье… А ты не утони! Или утони… Тебе ж явно не терпится…
Нивен, не оборачиваясь, взмахнул на прощание рукой — или раздраженно отмахнулся? — и ступил на доску.
Йен вздохнул, развернулся и хотел было шагать прочь, обратно в комнату, за которую еще заплатить на день вперед, придумать бы чем... Ушастый же кошель с собой утащил, зараза, ничего не оставил! Так вот, заплатить, а потом сесть и подумать. И придумать, наконец, какой-нибудь план.
Надоело бесцельно бегать и ломать чужие башни. Найти место, где можно спрятаться, переждать…
Он замер, занеся ногу для следующего шага.
Ирхан теперь светил прямо в глаза, и, наверное, Йену показалось, но в небе, далеко-далеко, мелькнула черная точка. Просто черная точка. Всего лишь на мгновение. Но Йен замер.
Когда Рэй возвращался из далеких походов, он часто мчался верхом на Мирте первым. И если Йену случалось посмотреть в окно или выйти на балкон, он узнавал их, Рэя и Мирта, издалека, сразу. Он, конечно же, не мог толком рассмотреть их — он, скорее, чуял: летят.
— Ла-адненько… — пробормотал Йен.
Прищурился, всматриваясь в небо, но не увидел больше ничего. Только красные пятна поплыли перед глазами: на Ирхана нельзя смотреть в упор — мир вокруг начинает кровоточить.
— Ладненько, — повторил тверже, и круто развернулся. — Нивен! Я передумал! Хорошее корыто!
Нивен отлепился от высокого борта, к которому уже, понятное дело, привалился — ему только дай куда-то привалиться. Что-то бросил тем двоим, что орудовали с последним ящиком, и ткнул в Йена пальцем. Те, кажется, запротестовали. Но Нивен сказал еще что-то, и они таки потащили доску обратно, перекинули на песок.
Йен глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Решительно двинулся вперед. Не сбавляя шага, прошелся по доске, и та протяжно заскрипела под ногами. Палуба тоже скрипнула. Хотя и не так страдальчески. Нивен хмыкнул и развернулся, снова оперся на борт — теперь локтями. Уставился вдаль.