Кингсли едва не застонал от разочарования, когда она снова схватила его за запястье и убрала руку. Но затем расстегнула его брюки.

– Не возбуждайся, - приказала она.

– Госпожа, если Вы выйдете из комнаты, тогда этого не произойдет.

– Ты взрослый мальчик. У тебя есть самоконтроль. Используй его.

Кингсли сосредоточил мысли на том, что, скорее всего, не возбудит его: политика, авиакатастрофы, тяжелые случая лишая, ванильный секс.

– Хороший мальчик, - похвалила она, просовывая два пальца между грудей и извлекая из корсета кожаный ремешок.

– Ебать, – выдохнул он.

– Конечно, но позже, - хмыкнула она и обернула ремешок вокруг его яичек и основания члена. Кольцо на член. Удовольствие и боль одновременно.

– У тебя прекрасный член, - сказала она, массируя его обеими руками. Кожа ее перчаток была стерта, и он стал быстро возбуждаться от трения швов по его самой чувствительной части тела. Она обхватила его член у основания и скользила руками вверх и вниз по длине. На кончике появилась жидкость и попала на ее перчатки.

– Не терпится, не так ли?

– Я не занимался сексом две недели, - признался он.
– Не терпится - это еще мягко сказано.

– Такая впечатляющая эрекция, так не хочется терять ее до того, как я успею насладиться.

– Вы насладитесь, - пообещал он, ее пальцы скользили по краям кожаного ремешка. Кровь приливала и пульсировала в его эрекции, и он крепко зажмурился.

– Больно?

– Немного, - ответил он.

– Хорошо.
– Она улыбнулась ему.
– Но это всего лишь начало. А теперь стой, не двигайся. Я собираюсь раздеть тебя. До меня дошли слухи, что у Кингсли Эджа одно из лучших мужских тел в городе. Время узнать правду.

Она стянула его жакет с плеч и спустила по рукам. Покончив с ним, она подошла к креслу и аккуратно положила его на спинку. Он прекрасно понимал, что она показывает свое уважение к нему, уважительно обращаясь с его одеждой. Нет, на нем было эрекционное кольцо и болезненный стояк. Она будет раздевать его как можно медленней, растягивая процесс, пока не доведет его до исступления.

– Когда ты впервые подчинился эротической боли?
– спросила она, расстегивая его жилет.

– Одиннадцать лет назад.

– Ты такой молодой, - сказала она.
– Сколько тебе было, когда ты начал заниматься извращенными играми?

– Шестнадцать.

– Домина?

– Садист, - ответил он.
– Мужчина.

– Шестнадцать - невероятно рано, чтобы подчиняться садисту.

– Ему было семнадцать, Ma^itresse.

Госпожа Фелиция рассмеялась.
– Жаль, что я не пошла в твою школу, а в свою.

– Вы бы не смогли. Это была католическая школа для мальчиков.

– Католическая, - повторила она, снимая с него рубашку. Она не поморщилась при виде его шрамов на груди. Вероятно, в своей работе она видела и похуже.
– Мне стоит отправить Папе чек. Половина моих клиентов из его церкви.

Подняв ноги, чтобы позволить ей стянуть сапоги, Кинг почувствовал, что его живот прострелило болью. Он ненавидел эрекционные кольца. У него получалось удержать эрекцию и без них. Но боль делала то, что боль всегда делала с ним - очищала разум, вытаскивала из прошлого, стирала будущее. Не было ничего, кроме сейчас, в эту минуту, и боль удерживала его на месте, неспособного думать, неспособного мечтать, неспособного желать чего-либо, кроме еще большей боли.

Госпожа Фелиция стянула с него брюки, аккуратно сложила их и разложила на кресле, рядом с остальной одеждой. Он оценил, с каким почтением она обращалась с его одеждой, в отличии от Сорена, который получал извращенное удовольствие разбрасывая ее по полу и топча.

Кингсли сосредоточился на ее лице, пока она двигалась. Прелестная женщина лет тридцати с небольшим, с властным видом, гордым выражением лица и безжалостным взглядом. В этом отношении она очень напоминала ему Сорена.

– Ma^itresse, когда Вы начали доминировать?
– поинтересовался он, желая узнать, что еще общего было между ней и Сореном.

– Я накажу тебя за то, что заговорил без разрешения.

– Что Вы и должны сделать.

– Но отвечая на твой вопрос, - начала она, встав перед ним, - Мне было восемь, когда я начала командовать всеми соседскими мальчиками в округе, пятнадцать - когда я связала своего первого парня, и девятнадцать, когда появился первый клиент. Это был профессор по химии в колледже.

– Тогда Вы, должны быть, хорошо разбираетесь в химии?

– Я собиралась быть с тобой ласковой, - ответила Госпожа Фелиция.
– Но из-за этой шутки, боюсь, теперь мне придется тебя уничтожить.

Сердце Кингсли поскакало галопом в груди. Эрекционное кольцо сделало его твердым. Угроза боли сделала еще тверже.

– Хорошо.

Госпожа Фелиция наклонилась и достала из длинной кожаной сумки два комплекта кожаных манжет.

– У тебя не было секса две недели?
– переспросила она.