Он провел грязным пальцем по зажившей отметине на горле. Меня всю передернуло от воспоминаний и нахлынувшего омерзения.

— Я никуда не пойду, Денг. Я лучше умру, чем вернусь в вашу проклятую Суахалу. Ты — насильник и мерзкий трупоед пальцем меня больше не тронешь, — ярость поднималась из глубин измученной души, преодолевая усталость, скидывая наведенное телепатом бессилие.

Я сильнее стиснула нож, понимая, что сегодня скорее всего умру. Окинула тоскливым взглядом алую нитку заката, отделяющую темный горизонт и чужое ночное небо, погруженные во тьму опасные равнины чужой планеты, и ненависть к стоящему передо мной мужчине красной пеленой застила глаза. Этот мерзавец выдернул меня из родного мира, притащил сюда унижать и мучить и, в конце концов, убить.

— Лапа, тебе же нравились наши щенки, — сощурился, перестав улыбаться пес. — У тебя будут свои, обещаю. Много. Сколько захочешь.

Страх и ярость пенили кровь в жилах. Я едва сдерживалась, чтобы не броситься на взиравшего с равнодушным превосходством мужчину, даже не сменившего положение. Понимала, что этот бросок мне будет стоить жизни, а вот громила пес вывернется. В этот раз он начеку и вырубит меня раньше, чем я его коснусь.

— Все что я хочу — перегрызть тебе горло. И жалею, что не отрезала твою голову там в храме.

Он довольно рыкнул. В темноте блеснул белоснежный оскал крупных клыков.

— Из тебя выйдет отличная мать моим щенк…

Суахалец не договорил, захрипел, хватаясь за горло, изо рта хлынула кровь, голова отделилась от тела и скатилась к моим ногам, разбрызгивая крупные капли крови. Тело ничком свалилось на землю, из шеи били тонкие алые струйки. Сильное сердце все еще качало кровь по артериям.

До конца не веря случившемуся, я опустилась на колени перед мертвой головой. На окровавленных губах пса еще играла улыбка победителя, получившего свой приз. Ясную желтовато-зеленую радужку глаз затянула мутная пленка. Я смотрела в них, не веря, что с моим мучителем покончено навсегда, что я отомщена. Что больше он никогда не коснется меня пальцем. Этот мужчина, разрушивший мою жизнь. Ведь я никогда не смогу забыть все, что произошло здесь в этот проклятом мире, населенном проклятыми существами, о которых давно забыл их бог. Почувствовала как щеки жгут горячие слезы. Содрогаясь всем телом, я рыдала, не сдерживаясь.

— Что с вами, суалла? Неужто огорчила смерть этого нелюдя? — от явного осуждения в голосе Ройта, пришла в себя.

— Страх… Я боялась его. Знала, что умру сегодня… но живой не дамся, — сквозь всхлипывания и икоту сбивчиво проговорила я. — Не верю, что теперь он мертв навсегда.

— Мертвее некуда, — заверил меня подошедший живой и здоровый Керт и присел рядом, разглядывая голову.

— Я слышал только твои ответы. Он пришел за тобой? Они знают, что антивирус похищен? — Ройт поднял меня с колен и тряхнул за плечи, пытаясь привести в чувства.

С трудом сфокусировала зрение на лицевой затемненной поверхности шлема. До меня не сразу дошли слова кошака, беспокоящегося о своей миссии.

— Да, за мной. Он ничего не говорил о флешке. Он собирался разобраться с Рольфом, — механически отвечала, чувствуя, как отключаюсь.

Неповоротливый мозг отказывался работать, тело отказывалось находиться в вертикальном положении. Я осела у ног кафарийца, уткнувшись шлемом ему в колени. Руки бессильно упали на землю. Нож выпал из ослабевших пальцев и покатился, позвякивая на камнях.

— Охра, отпусти ее. Она на пределе. Еще чуть нажать, и психика не выдержит. Придется всем сделать перерыв. Нам нужен отдых перед рывком, тем более у «Колыбели» не все спокойно. А это идет вразрез с первоначальным планом. Нужно все обдумать и обсудить.

Повисла пауза. Я слышала, как нервно сопит Керт, а в каменистой пустыне завыли мутанты, учуяв свежепролитую кровь.

— Ты прав нужен новый план, — не сразу согласился гонтик. Немилосердная рука тряхнула меня за плечо. — Кейт, слышишь? Сделай, как я скажу. Поняла? Плотно прижмись шеей к вороту костюма.

Рука все тормошила плечо, мешая отключиться. Избавляясь от докуки, я послушно откинула голову, ударившись затылком о стекло, заваливаясь назад всем корпусом. Рядом привычно выругался гонтик, и сильные руки подхватили под спину, удерживая и не давая свалиться на землю. Шеей плотно прижалась к прохладному каркасу жесткого воротника и тут же ощутила укол. Тьма заволокла разум, гася звуки, свет, свои и чужие чувства и эмоции. Я провалилась в спасительное небытие.

Глава 20

— Чад, прекрати облизывать меня, блохастая скотина, — простонала я, приходя в себя и отгоняя приставучего кота. — Сюз, отгони его. У меня голова раскалывается.

— Вы второй раз называете меня этим именем, суалла. Кто такой этот Чад?

Услышав человеческий голос, разодрала глаза и уставилась в потолок. Над головой шел ряд металлических клепок, скрепляющих серебристые листы тускло бликующей обшивки. Глаза резало светом электрических ламп сияющих белыми окружностями плафонов, чередующихся с потухшими серыми. Надо мной зависла рука, и на лоб капнула прохладная капля. Я попыталась залезть и спрятаться под плед. Мельком отметила, что уже привычного защитного шлема на мне нет. Но усталость, что разливалась по каждой клеточке, брала свое. Хотелось свернуться калачиком и проспать всю оставшуюся жизнь. Во мне проснулась махровая эгоистка, которой плевать на весь мир, рушься он за пределами ее кровати.