– Почему я?

Вопрос задался сам собой. Со страху, не иначе. Значит, технически я - гость Свена?!

Какая прелесть!

– Ты - сильный темный маг, Лилит. Позавчера мы все в этом убедились. Увы, два года упущено, предстоит многое наверстать. Почему бы не начать с самого интересного?

Мы миновали коричневый коридор, пересекли болотный и вошли и оранжевый, яркий, под цвет перезрелого апельсина. Пол устилали зеленые ковры с высоким ворсом, напоминая луговую траву. Шаги тонули, словно мы скользили по воздуху.

– В августе всем ученикам рассылаются конверты, - добавил Дюваль.
– Большинству - пустые листы. Лишь десять счастливчиков получают нарисованных птиц: двое - золотых, трое - серебренных, пятеро - бронзовых. Первым во время обряда колледж передает великий дар, изменяющий к лучшему жизнь. Речь не о магии, а о неком подарке, у каждого он свой. Вторым Гвендарлин дарует удачу во всех делах на весь год, третьим - удачу в учебе. Кстати, мы не знаем, кому какая птица достанется. Отбираем десять учеников, остальное решает жребий.

По спине проскакала новая стайка мурашек. Умопомрачительный расклад. Ненаглядный Свен получит магическую подмогу в любых начинаниях, а ведьма Джемма - великий дар. Уж не знание ли, как прихлопнуть меня на месте и уйти от ответственности?

Спасибо тебе, колледж! За «равные» возможности на старте!

Пройдя еще три коридора и четыре пролета по главной лестнице, мы уткнулись в тупик с радугой на стене. Я озадаченно покосилась на мэтра. Он не выглядел сконфуженным. Деловито закатал рукава и выставил вперед ладони, перебирая пальцами, будто поглаживал нарисованные цветные полосы. Они послушно откликнулись, закачались, как рябь на воде, и сгинули, открывая овальную дверь - ростом с девушку, вроде меня.

– Это один из выходов на крышу, - пояснил Дюваль, наклоняя голову, чтобы не удариться о косяк.
– Все они заколдованы. Во избежание неприятностей. В Гвендарлин и без прогулок по крыше хватает... э-э-э... непростых мест.

Вверх убегали железные ступени винтовой лестницы. Крепкие, и все же не внушающие доверия из-за внешнего уродства и просветов под ногами. Неприятное ощущение усугубляло эхо, звук шагов множился, словно поднималась целая невидимая армия. Протянешь руку и коснешься кого-то не совсем живого в полумраке. Брррр, то еще удовольствие. Но мэтр шагал спокойно, и мне ничего не оставалось, как подавить нервозность.

Подумаешь, неприятный подъем. Наверху ждет чертовски «теплая» встреча.

О, да! Они ждали. Девятнадцать полноценных: счастливчики и их гости. Взгляды обожгли огнем, став премилым дополнением к яростному ветру, хлестнувшему по лицу. Мэтры меня не заметили. Посмотрели мимо. Все кроме Эмилио. Но и он глянул холодно, не желая показывать заинтересованности при коллегах. Справедливо. Каждый сам за себя.

– Лилит, займи место с краю, - шепнул Дюваль и направился к остальным мэтрам.

Гости расположились аккуратной дугой. Не хватало меня одной. Я встала рядом с низкорослой девушкой с двумя русыми косами, оплетенными вокруг головы. Девица покачнулась, желая отстраниться, но не посмела нарушать стройный ряд. Второй полукруг составляли кресла мэтров. Посередине выстроились участники действа - лицами к педагогам. Хорошо. Не будут пялиться на ненавистного полуцвета. Взирать на затылки Свена и Джеммы мне тоже не улыбалось, но это меньшее из зол.

По телу острыми иглами прошла дрожь. Морось кончилась, но ветер трепал волосы и плащи нещадно. Туман напоминал живую субстанцию. Чудилось, склизкие лапы касаются щек. О какой встрече рассвета может идти речь в этом мареве? Тьма уйдет, оставив серость и сырость. Ничего себе, благословление. И великая честь. Впрочем, какая печаль? Меня-то Гвендарлин не планировал ничем облагодетельствовать.

Джемма Паскуале, придерживая развивающуюся рыжую шевелюру, что-то шепнула черноволосому соседу - еще одному счастливчику, получившему золотую птицу. Он повернулся, и я узнала Ульриха Бернарду - парня, сообщившего Дювалю о казусе с шариком. Голову пронзила странная мысль. В уходящей ночи жгучей шевелюре полагалось выглядеть зловеще. Но мне померещился свет в статном облике Ульриха. Привиделся ореол аж на целое мгновение. Тьфу! Я мысленно обругала себя последними словами. Не хватало увлечься еще одним полноценным красавчиком.

– Друзья мои!

С центрального кресла поднялся директор Бритт. Ему приходилось повышать голос, чтобы перекрыть злой вой разбушевавшегося ветра. Непогода нарочно усложняла задачу, вознамериваясь сорвать древнее таинство.

– Не буду говорить много слов. Вы сами знаете, какой чести удостоены. Напомню лишь, как важно сосредоточиться, чтобы встреча рассвета прошла идеально. Успехов вам, избранники. Приступайте!

Я физически ощутила прошедшее по рядам волнение, смешенное со сладким предвкушением. Чужие эмоции накрыли крышу, оставив в воздухе терпкий аромат. Так пахнет горячий чай с ягодами в пасмурный дождливый вечер за окном. Первыми руки к небу подняли Джемма и Ульрих. Потянулись к нему, словно жаждали коснуться кончиками пальцев низких лохматых туч, царапнуть ногтями и стянуть, как одеяло, с задремавшего солнца.

Мгновенье, и ввысь взметнулся частокол рук, как молодой лес, мечтающий о внимании небесного светила. Всё вокруг заполнил шепот, звучавший в разнобой. Избранники читали особое заклятье, нарочно не попадая в такт. Слов не разобрать, только шипящие звуки - таинственные и чарующие. Отвращение, переполнявшее меня часы напролет, растворилось. Глаза приковались к небу.

Минуты тянулись медленно, тягуче. Ничего не происходило, всё тот же ветер лупил ледяными потоками, да тучи готовили новую порцию слез. Но в душе поселился крохотный лучик надежды на благополучный исход. Не знаю, что на меня нашло. Сказалось всеобщее предвкушение, или в заклятье вплели особую магию? Но я застыла в ожидании чуда, забыв обо всем на свете.