Последнее он просто ненавидел, считая этих маменькиных сынков, не выдержавших тягот воинской службы и давших дёру из его любимой армии, самыми настоящими предателями. И если бы законы Советского Союза не были столь гуманны, он бы лично расстреливал этих мерзавцев, ведь в военное время эти «бегунки» перешли бы на сторону врага, продав за похлёбку своих же боевых товарищей.

Когда дверь открылась, и капитан Борисенко взглянул на самовольно оставившего часть рядового Королёва, всё встало на свои места. Он уже презирал этого худого как швабра, расхлябанного горе-солдата, облачённого в явно короткий, не по росту больничный халат и грязные, торчащие снизу кальсоны. Сутулый, с глупым выражением лица, этот рядовой не мог не вызывать презрения.

«И это чмо полтора года отслужило? Нет, таких только в дисбат», – заранее решил он участь рядового Королёва. Оставалось только оформить документы и передать дело в военный трибунал.

– Товарищ капитан, рядовой Королёв по вашему приказанию прибыл, – как ни странно отрапортовал по Уставу этот будущий дисбатовец.

– Комсомолец? – грозно спросил Борисенко.

– Так точно! – бодро отрапортовал Олег, чем окончательно сбил Борисенко с заранее выбранного грозного настроя.

В его капитанских мыслях, этот чмошник должен был вяло и плаксиво отвечать на поставленные вопросы. Жаловаться на тяжёлую судьбу и дедовщину, в общем, поступать так, как это делали другие дезертиры.

– Что же ты, комсомолец, в бега подался? Полгода потерпеть не мог, по пирожкам мамкиным соскучился? – снова начал наезжать Борисенко.

– Никак нет!

– Что никак нет? Не пирожки? Тогда, что? Невеста не дождалась? Отвечай!

– Я не оставлял самовольно часть, я выполнял приказ, – бойко отрапортовал Олег.

– Что-о-о!!! Какой ещё приказ?! Чей?

– Сержанта Козлова.

– Чего? Какого Козлова?

– Сержант пятой роты Козлов приказал мне изучать Устав Вооружённых Сил Союза Советских Социалистических Республик. Формулируя свой приказ, Козлов дословно сказал: «Пока не будешь знать Устав наизусть, на глаза мне не попадайся». Согласно Устава, сержант одной со мной части является моим начальником и имеет право отдавать приказы мне, как подчинённому. Получив приказание, я ответил «Есть» и приступил к его выполнению. Выполнить приказ сержанта Козлова, не попадаясь ему на глаза, было сложно. Единственным решением было выйти за пределы воинской части, так как в любом другом месте на территории он, то есть сержант Козлов, мог меня увидеть. Таким образом, я бы не выполнил приказание начальника.

Капитан Борисенко молчал, не зная, что сказать. Этот солдат нёс страшную по своей сути околесицу, но придраться пока было не к чему, он ведь действовал в соответствии с Уставом…

– Выйдя за пределы воинской части, я расположился в степи и приступил к изучению Устава. Затем меня укусила змея. Я испугался и побежал доложить сержанту Козлову, что в результате укуса змеи не могу выполнить его приказание, но учитывая, что я предположительно потерял ориентацию, то видимо побежал в неправильном направлении. Потом я потерял сознание и очнулся в юрте какого-то монгола.

Капитан Борисенко злился. Холёное лицо с тонкими, тщательно постриженными усами начало краснеть, что привело капитана в ещё большее раздражение.

«Как так? Он же издевается надо мной!» – думал Борисенко, незаметно сжимая и разжимая кулаки.

«Этот подлец видимо решил таким образом избежать заслуженного наказания. Возможно, кто-то научил его так изворачиваться».

Но подозрения оставались подозрениями и не решали главную задачу – быстренько оформить дело и в трибунал. Пытаясь поймать наглеца на лжи, капитан Борисенко решил припугнуть его очной ставкой с сержантом:

– Это ты хорошо всё придумал, только одного не учёл, а я вот вызову сержанта Козлова, да проведу между вами очную ставку. И я сомневаюсь, что сержант подтвердит твои показания, что будем делать тогда? Может лучше бросишь прикидываться дурачком, да сознаешься во всём, пока ещё не поздно!

– Товарищ капитан, я готов подтвердить свои показания хоть при сержанте Козлове, хоть при товарище полковнике Лысенко. А то, что сержант Козлов, скорее всего, будет отрицать, что отдавал мне такое приказание, так это ясно и так. Он же не захочет брать на себя ответственность за то, что я был вынужден выйти за пределы воинской части. Но Вы можете спросить хоть у того монгола, хоть у того офицера, что привёз меня в госпиталь, все подтвердят, что при мне был Устав Вооруженных Сил и тетрадка с конспектами. Да я сейчас могу Вам всё это показать, они в палате. Тогда, если бы я собирался сбежать, зачем бы я брал их с собой? Ведь логичнее, что я действительно изучал Устав в степи, недалеко от воинской части.

Крыть было нечем. Этот козырь с Уставом и тетрадкой с конспектами был действительно выпадающим из стройной версии капитана Борисенко звеном. Он вспомнил, что офицер, доставивший рядового Королёва в госпиталь со смехом обмолвился, что этот придурок никак не хотел расставаться с Уставом и конспектами. Тогда они ещё посмеялись вместе, да и забыли, занявшись своими делами. Сейчас же вновь выплыл этот факт и скомкал всё.

Расстроенный капитан Борисенко кое-как записал объяснение этого странного солдата и, пригрозив, что ещё ничего не закончилось, убыл в расположение части, оставив Королёва один на один с обитателями гарнизонного госпиталя.

***

Одержав победу в первом бою, цагаан цэрэг Олег Королёв приступил к выполнению другой боевой задачи. Эту задачу старик Чоно сформулировал так:

– Цагаан цэрэг стремится всегда действовать из тени. Для противника он как бы невидим, он словно туман, враг не знает ни сильных, ни слабых сторон белого солдата. Маскировка позволяет ему становиться труднодоступным для врага. Вот этим ты и займёшься в госпитале. Твоя боевая задача – применить маскировку, то есть заставить окружающих увидеть не тебя, а совершенно другую личность. И не просто увидеть, а поверить и принять её…