Шрифт:
– Юличка, видела я когда-то этот дом, – засмеялась Светлана Евгеньевна. – Ещё задолго до того, как занялась недвижимостью. Такое Бруевича не интересует.
– Когда успела? – удивляется Юлия…
– Вот успела… Давно продан… Купили «двушку». Там, кажется, живет её брат, Витькой зовут…
– Всё крутится вокруг жилья!.. – развела руками Юлия Ивановна. – Покупают-продают… А я по-прежнему загниваю в своей старой рухляди, несмотря ни на некогда высокие советские чины, ни на обещания интригана Сергеева, ни на свою древнюю вельможную фамилию…
Темпераментный монолог Юлии Ивановны прервал сигнал её же мобильного телефона.
– Алё! – она включила гаджет. – О-о-о!.. Бонжур, месье Али!
Далее короткий разговор по телефону Юлия Ивановна вела на корявом французском языке.
Слоник была чрезвычайно заинтригована и, как только загадочный разговор был закончен, немедленно спросила свою гостью:
– Кто это?
– Некоммерческая контора из Франции. Они мне помогают по кошачьим делам.
– А кто такой Али?.. Азиат?
– Хусейн ибн Али… Милый дядька, врач-ветеринар… Интересовался, нет ли у меня больных животных.
– Всё ясно, – успокоилась Слоник. – А где они находятся?
– В Удельном парке. Серьёзная контора… Настоятельно приглашал в гости…
Хозяйка приюта «Мяу!» встала, бросила в кресло глянцевый журнал:
– Спасибо за кофе… Вкусный… Я поехала… Прав был мямля Дашков – детей надо было заводить… А не кошек!
Ещё с детства маленький Антон был известен своим упрямством, но и настойчивостью, что было явным признаком польских кровей. Это проявлялось и русском детском саду, и в американской школе, и в Гарвардском университете, откуда он вышел двадцатипятилетним профессором.
Вот и теперь он добился своего – не обратился в здешнюю «сомнительную» милицию-полицию в поисках собственной матери, а дождался вечернего заседания симпозиума.
…Антон вошёл в просторный офис возле зала заседаний в Конногвардейском Манеже.
– Я – профессор Хаслунд… Здравствуйте… Я из Соединённых Штатов…
Перед Антоном сидела возле компьютера строго одетая девушка – очочки на носу, ноль косметики, в петлице – эмблема симпозиума.
– Чем могу быть полезна?
– У меня пропала мать… – заявил Антон.
– У вас?! – изумилась девушка. – Вы с ней приехали?..
– Нет. Она, как мне кажется, здесь в Петербурге живёт. Вероятно, с весны.
– Кажется?.. С весны? Её имя?
– Ольга Кречевская-Хаслунд.
– Я свяжусь с полицией…
– С полицией?
– Да… Слушания начинаются… Я вас найду…
…Антон сидел в полузаполненном (полупустом) зале, слушал чей-то доклад на английском языке, делал пометки в дорогом делегатском блокноте, зевал, менял позы в неудобном кресле… Томился.
– Профессор Хаслунд… – услышал он девичий голос, обращающийся к нему по-русски.
Он встал. Перед ним была девушка из офиса.
– В полиции спрашивают – есть ли у вашей матери телефон…
– Да, конечно… Но он не отвечает.
– Это неважно. Телефон американский?
– Нет… Вероятно, французский.
– Напишите номер.
– Но он не отвечает.
– Это неважно… Они его будут пеленговать… Это потребует времени.
Антон переписал из своего айфона номер матери, вырвал листок из делегатского блокнота…
– Профессор, у меня к вам есть ещё одно дело… Точнее – просьба…
– Чем могу быть полезен? – улыбнулся Антон и надел очки.
– Меня зовут Динара, – слегка нараспев представилась девушка, – Динара Азизи. Я здесь волонтёром… А вообще-то я из Майданакской обсерватории, в горах Узбекистана… Но стажируюсь в Пулкове. Наш астрофизический молодёжный центр хочет устроить с вами встречу… Повторите, пожалуйста, полное имя вашей матери.
– Ольга Николаевна Кречевская-Хаслунд-Дашкова… – Антон педантично перечислил все личные данные матери.
– Но ведь я через два дня уплываю, – усомнился Антон. – Вряд ли наша встреча получится…
– Жалко… – сказала грустно Динара.
Вечер этого дня пребывания в Петербурге закончился для брата и сестры Хаслунд скучно и нерезультативно. Они провели его вдвоём в соседнем с Манежем ресторане «Строганов Стейк-Хаус» на Конногвардейском бульваре.
Екатерина Дашкова к этому времени была уже опытной «рестораторшей». У неё за спиной – работа официанткой в школьные французские годы, и стояние за барной стойкой, была она и метрдотелем. Её школьный товарищ французский алжирец Жан-Пьер Мохамед Таруи – своей арабской ремонтно-строительной бригадой помог ей перестроить первый этаж их дома на берегу Па-де-Кале и открыть там кафе «Бистро» на русский манер.