– Посылай письмо…

Антон надел очки и начал изучать треснувший старинный рукомойный кувшин на мраморном туалете. Потом перешёл к потемневшему от времени пейзажу с пиниями на склонах Везувия.

– Написала?.. Читай.

– «Мамочка! Мы, к сожалению, приехали раньше времени и, оказывается, только на три или четыре дня. У Антона симпозиум. Цейтнот. А ты где?.. Катя».

…Этажом ниже в кабинет хозяйки гостиницы вошёл молодой бородатый администратор. По тому, как он вальяжно сел на диван, положив ногу на ногу, было видно, он не простой служащий отеля.

– Симпозиум оформил? – спросила Светлана Евгеньевна, взяв из рук Максима список, и стала внимательно его изучать…

– Кто такая Дашкова? – в голосе хозяйки гостиницы проснулся интерес.

– На самом деле она Хаслунд… Я поселил её у «Людовика Четырнадцатого»… Она оплатила, не моргнув глазом, по «ВИЗЕ карт блё».

– Вот как… Она, что ли, из Франции?.. А кто такой Кречевский?.. Почему он тоже Хаслунд?

– Они брат и сестра.

– Вот как!.. Интересно… Как выглядят?.. Похожи?.. Возраст?..

– Не первой свежести… – пожал плечами администратор Максим, встал и вышел из кабинета.

Как только дверь за ним закрылась, Светлана Евгеньевна немедленно взялась за свой айфон:

– …Аркадий Савельич?.. Это Света Фёдорова, ваш любимый отель SLONIK… Кажется, на ловца и зверь бежит…

В трубке стал слышен громкий голос знакомого по сестрорецкому кладбищу господина Бруевича:

– Здравствуй, Слоник!.. Слышу волнение… Возьми себя в прелестные ручки…

Слоник от души рассмеялась – ей нравился этот старомодный комплиментарный тон старика Бруевича.

– Как вы и говорили, у нас, действительно, тут по соседству, на Конногвардейском, начинается какая-то очередная научная движуха. Много иностранцев, и там затесались какие-то Дашковы – то ли из Штатов, то ли из Франции…

– Надо же!.. – Бруевич явно веселился. – Ловцы… Звери… Движуха… Пароходы… Неожиданно!

Потом голос в трубке стал серьёзным:

– Евгеньевна, пришли кого-нибудь из классово близких.

– Хорошо, сейчас пришлю Максимку…

– Или нет, я сейчас сам заскочу.

Светлана Евгеньевна взяла со стола фотографию в рамке, стоявшую в окружении семи нефритовых слоников «счастья», долго смотрела на неё, грустно улыбаясь.

Это был портрет Вадима Дашкова – молодого, смеющегося… Такой же портрет был зимой на Сестрорецком кладбище.

Секунду помедлив, Слоник убрала фотографию в ящик стола. * * *

…Момент наступления вечера в это время года в Петербурге трудно заметить – белые ночи!

На Английской набережной, где когда-то стояла Англиканская церковь Иисуса Христа, – она же Нижняя Береговая набережная, она же Галерная, она же Исаакиевская, она же Красного Флота и куда нынче причалил океанский лайнер, было светло как днём.

Иллюминация – знак праздника и гостеприимства!..

…Брат и сестра Хаслунды вышли из гостиницы SLONIK на свежий речной невский воздух. Прошли мимо ещё одного расписанного индийского слона на крыльце, символизирующего охрану дома, а также мудрость, величие, добродушие, энергию и удачу. Брат задержался возле стоявшей у входа видавшей виды серой «Волги».

– Наш «Форд» середины пятидесятых, – показал на машину Антон.

– Тут по-русски написано «ГАЗ», – прочла сестра.

– …Или канадский «Шевроле», – предположил старший брат, не приняв во внимание слова Кати.

Взгляд Кати остановился на ярком глянцевом журнале в его руках.

– Постой, постой… Откуда это у тебя?.. – она взяла в руки периодическое рекламное издание. – И что такое «Вторичка»?

– Вероятно, от слова «второе», второй раз, секонд-хенд. В чём проблема?

– Посмотри на обложку…

…«ARCHIVES – ВТОРИЧКА» назывался журнал, и на его обложке было помещено крупное цветное фото старого европейского сельского особняка.

– Это же наш с мамой дом под Дюнкерком…

– Действительно, похож… – кивнул Антон.

– Правда, фото какое-то старое, сделанное, как видно, до появления нашего «Бистро».

– Таких домов там много… – успокоил сестру Антон, собираясь выбросить журнал в урну, но Катя его остановила:

– Постой-постой… – и положила «Вторичку» в свою сумку.

…Юлия Ивановна Дашкова в шелковом гофрированном халате тоже пила кофе с гренками в своей крохотной кухне без окон, когда резко, по-старинному, зазвонил городской телефон с диском. Она взяла тяжёлую трубку: