– Это Леса. Пришлось жениться, – ответил Баль. – Леса, это Лета, моя мама. Я тебе про неё рассказывала. Ты ещё хотела с ней познакомиться. Помнишь? – Леса на его слова только нахмурилась, но ничего не ответила. – Мам, она из твоих краёв. Что-то произошло и она перестала реагировать на мир. Мы с ней нормально жили. А потом она ушла в себя. Может отец посмотрит. Что посоветует? Или это ваша болячка какая-то? Если она в себя не придёт, то меня в долину отправят.

– Садитесь. Фигле ещё не вернулся. Но скоро придёт, – ответила Лета. – Скоро ужин будет готов.

– Как думаешь, что произошло?

– Без понятия. Я не лекарь, чтоб диагнозы ставить, – спокойно сказала Лета.

– Я думал её чем-то тяжёлым ударить, но наш лекарь сказал, что это плохая идея.

– Это плохая идея, – согласилась Лета. – И с каких пор тебе такие идеи приходят в голову?

– Но нужно же что-то делать, – ответил Баль.

– И поэтому ты решил покалечить свою подругу?

– Нет, поэтому я привёз её сюда, – ответил он. Леса опять нахмурилась, но промолчала.

{Такое возможно. Когда не можешь повлиять на ситуацию, то уходишь в себя. «Прогоняешь» дни, до того момента, когда стресс уходит. Можно чего-то делать, как-то жить, но не обращать внимания на эту жизнь. Режим автомата, когда делаешь привычные вещи, не задумываясь. Главное слишком далеко в себя не уйти. Или в другой мир, где все иначе. Например, книжный или в мир фильма. Возвращаться потом в реал сложно. Думаю, это защита организма от стресса.}

Глава 7.1

Леса отпила горячего чая. Приятный цветочный аромат с кусочками ягод пробуждал. Откуда-то появилась бодрость, которая разгоняла окружающую серость и матовость. Она огляделась по сторонам. Баль говорил, что они должны были поехать к его родителям. Леса это слышала, но тогда ей было всё равно куда они едут и с кем встречаются. Сейчас же начало появляться любопытство. Первым взгляд зацепил мужчину с чёрными волосами и проседью. Он просто сидел напротив неё. Чуть в стороне сидела невысокая плотная женщина с цепким взглядом и доброй улыбкой. Каменные стены вокруг были украшены картинами из камня, дерева и из лоскутков. Баль что-то горячо говорил на местном языке, но его не особо и слушали. Она перевела взгляд на него. Возмущается, руками машет. И чего его так возмутило? Хотя, какая разница? Она вздохнула. Вернулись горькие воспоминания. Голубое небо над головой. Белые облака. И каменный потолок над головой сейчас. Леса нахмурилась. Сделала последний глоток и поставила кружку на стол.

— Спасибо, – сказала она.

— Не за что, – улыбнулась ей мама Баля. – Пойдём с тобой поболтаем.

– Куда? – спросила Леса.

– По городу пройдёмся. Ты же здесь не была? Или устала?

— Я в последнее время всё время какую-то усталость чувствую, – ответила Леса.

— Это скоро пройдёт. Мы пройдёмся немного, а потом вернёмся. Не все же дома сидеть. Правильно?

– Наверное, – как-то неуверенно ответила Леса.

– Сейчас ты как себя чувствуешь?

— Не знаю. Спать хочется.

– - Ещё успеешь. Пойдём.

Леса вздохнула, но дала себя увести из-за стола, под удивлённый взгляд Баля. Она даже не оглянулась в его сторону, когда вышла из дома.

– Пока ты не прекратишь воспринимать её, как груз, который ты вынужден нести, ничего у тебя не получится, – ответил Фегле.

– Но если она и есть нагрузка, которую мне навязали? – возмутился Баль. – Я специально ушёл в шахты, чтоб не играть в эти игры. Мне не нравятся перед ними плясать с бубном и бубенцами. Я плохо понимаю, что у них в головах. С ребятами общаться проще. Тут же лишние слово скажи, так сразу ломается. Мы только с Лесой съездили в долину. Что её сломало? Не надо было её никуда возить? Пусть в пещере сидит и работает? Что я так делаю не так?

– Ты её не чувствуешь. И не хочешь чувствовать. Она не чувствует тебя. Вы чужие люди, которые живут под одной крышей. Она напугана, растеряна. Почему даётся такой большой срок на адаптацию? Чтоб они привыкли к нашей жизни, – спокойно ответил Фегле. – Как раз в это время и приходят отчаянье, примирение с ситуацией. Я тебе когда рассказывал эти стадии. Вначале человек отрицает происходящее, ищет решение проблемы, потом понимает, что решения нет. Вот как раз у Лесы такая стадия. Она ушла в себя. Ничего изменить у неё не получается, поэтому она посчитала, что уснёт. Зачем тратить силы, когда в этом нет смысла? Потом наступит смирение с ситуацией. Тогда она начнёт привыкать к местной жизни, – набивая трубку, сказал Фегле. – Пока можно подержать бодрящим отваром, но он помогает очнуться. Дальше уже зависит от тебя. Тебе нужно пробудит в ней жизнь. Объяснить, что жизнь не закончилась, а только начинается.

– У тебя с матерью так же было?

– Не совсем. Она уже приехала сломленной. Достаточно было предложить новую жизнь, она и согласилась. Только поторопилась и мы долго не могли прийти к единому мнению, как видим эту совместную жизнь. Спорили по любому поводу. Одно дело, когда знаешь всё по рассказам других, как жить вместе, а другое дело, когда приходиться решать, как спать, где и что есть, куда пойти отдохнуть. И тут получается, что интересы могут не совпадать. Появляется непонимание, обиды, ссоры на пустом месте. Потом нам всё-таки удалось прийти к общей договорённости.

– Леса молчит по этому поводу. Вначале спорила, а теперь ей всё равно.

– Она сломалась. В этом и есть причина.

– Неприятно это видеть. Одно дело, когда они приезжают такими. Смотришь на них с пустыми взглядами, а потом видишь, как постепенно появляется интерес. Тогда думаешь, что совершаешь благое дело. Спасаешь и даёшь новую жизнь. Тут же получается, что ты жизнь отбираешь. Это тяжело.

– Тебе не повезло. Такие, как Леса, в наших краях редкость.

– Не правильно это. Иначе всё должно быть. Не должно быть вот этих договорённостей и навязывания.