– Да. Дорог настолько сильно.

– Это не из-за того, что тебе всё равно с кем, лишь бы ни кто-то из наших?

– Баль, я ничего против вас не имею. Но что-то внутри щёлкнуло, когда я его увидела. Я и думать не могла, что может такое случиться.

– Это хорошо. Щелчки и желание быть с кем-то, говорят волшебные ощущения. Так? – он завалился на спину, протёр ладонями лицо.

– Можно и так сказать, – согласилась Леса. – Волшебство, которое хоть раз надо испытать.

– Вот за это и будем бороться. Думаешь, что нам нравится такое положение дел? – спросил Баль. – Раньше хоть больше внимания симпатии уделяли. А в последнее время договорные браки происходят по приказу старосты. Смотрят из тех кому очередь подошла. Вот их вызывают и говорят, что берите чего дают и лепите из этого чего хотите. Ничего не учитывают. Даже то, что люди могут быть друг другу противны. Но нужно жить ради общества. У нас многие бойкотируют такую политику. Старейшины нас понимают, но ничего изменить не могут. Надо придумать, как изменить систему. Был период, когда мы могли выбирать. Так ребята отказались жениться совсем. Не только тебе не нравится такое положение дел.

– И что ты предлагаешь? – спросила Леса.

– Пока ты пойдешь умоешься, потом мы позавтракаем, а потом побудешь с моей мамой, пока я по делам сбегаю. Попытаюсь с твоим парнем свидания добиться. Заодно и узнаю, как ему удалось так долго скрываться.

– Ты правда хочешь помочь?

– А с чего ты решила, что я тебе враг? Меня также бесит эта ситуация, как и тебя. Поэтому, если получится избавиться от наших уз и это мне ничего не будет стоить, то я буду только рад, – ответил он. – Ты прекращаешь дурить. Уходить в пустоту. Мы решаем проблемы.

– Если получится, то нас отпустят?

– Не знаю. Вначале надо наш брак расторгнуть и вас свести вместе, – ответил Баль. – Ему сейчас грозит или смертная казнь, или выгонят его где-нибудь на вершине без снаряжения и тёплой одежде. Так что опять же смерть. Смелый у тебя жених, раз решил сюда сунуться.

– Смелый. Он по многим странам ездил. Ничего не боится. Немного безрассудный, но удачливый. Мне предлагал с ним ездить, но я испугалась. Одно дело слушать рассказы о приключениях, а другое дело переживать их. Бегать по джунглям, пустыням и горам – для меня это было чудно. Я же работала часто или на корабле или в городе. Считай почти всегда замкнутое пространство. Или ограниченное.

– Но при этом тебе так не нравятся наши горы, – сказал Баль.

– Здесь я словно в заточение. А на работе я знала, что это временно. Пенр предлагал ездить с ним. Из генетика переучиться на биолога. Это было реально, но я испугалась. Этот человек мне дорог, но я не смогла пойти за ним. Уехала от него на пять лет. Думала, что он и думать обо мне забыл, а оказалось, что он прилетел за мной. Ты можешь в это поверить?

– Чего тут верить? Вижу. И смотри, что вижу я. Ради тебя человек сунул петлю в шею. Несколько человек подставят свои макушки. Не хочу, чтоб это все было зря. Если зря, то лучше сразу оставить эту затею.

– Я сейчас уже не боюсь ничего. Если бы он предложил уехать, то уехала бы.

– А если предложить остаться? – спросил Баль. – Здесь. В пещерах. То останешься или будешь нос кривить? Работать на наш народ, но в пещерах и вместе с ним?

– С ним останусь.

– Хорошо. Ловлю тебя на слове, – Баль поднялся с кровати. – Я ушёл, но скоро вернусь. Уже с новостями.

– Буду тебя ждать.

Леса надела нарядную юбку и шапку. После этого пошла умыться. На кухне сидела Лета. Она кивнула ей в сторону чашки с отваром.

– Фегле, мой муж, он же лекарь, сказал, чтоб ты продолжила пить отвар. Нужно результат закрепить, да и переживать будешь меньше.

– Спасибо.

– Не за что. Хотя у моих мальчишек из-за тебя проблемы, но я всё равно не злюсь. Они хоть выглядят живыми.

– И какие проблемы? – отпивая отвар, спросила Леса.

– Баль против совета хочет пойти. А моего младшего, который почему-то решил помочь тому парню, его хотят понизить в должности. Отправить вместе с семьёй в посёлок. Он лекарь. Здесь работает. Проводил осмотр, когда твои кавалер сюда пришёл.

– И его не сдал?

– Он решил не вмешиваться. Знал, что тот ищет женщину, которую сюда привезли. Романтики. И в кого только они такие пошли? Я вроде не была такой романтичной, как они, – спокойно сказала Лета. – Ты не обращай внимания. Я здесь так долго живу, что уже привыкла к чудачествам местных. Своих они не сильно ругают. В тюрьму никто никого не сажает. Как и казни здесь как таковой нет. Максимум что грозит, так это в посёлке пожить или в долине. Но это уже прям закоренелые преступники в долине живут. Поэтому и не боюсь за них. Даже интересно, как они смогут отплеваться.